Легитимность власти и её источники в творческом наследии М. Вебера

Вопрос источников власти будут оставаться актуальным до тех пор, пока существует сама власть и политика. Легитимность же является одним из характерных качеств политической власти и в наше время. Проблема легитимности власти актуальна и в современное время. Можно вспомнить августовские события 1991 года или нынешние события в Гонконге. Мы говорим о легитимности, потому что мы можем представить власть как нелегитимную. Чем же выше уровень легитимации власти, тем с большими возможностями и меньшими ограничениями в принятии политических решений власть может действовать.

При этом легитимность не является абсолютной и вечной характеристикой политической власти, она может меняться и изменяться вместе с общественным развитием. Например, сейчас мы можем наблюдать рост популярности неклассических партий в Западной Европе. Особенно актуальной проблема легитимности может стать в современной России в условиях будущего транзита власти.

Изначально термин «легитимность» (от фр. legitimite) появился в XIX в. во Франции и отождествлялся с термином «легальность» (от фр. legalite), однако термин «легитимность» не имел строгого юридического характера и под «легитимностью» подразумевали убеждение народа в том, что власть в стране имеет право принимать решения, давать команды. Подобное понимание легитимности развивает М. Вебер и вводит понятие «легитимность» в общественные науки. Многие концепции и теории М. Вебера используются и по сей день, они осмысливаются и переосмысливаются многими учёными. Такие политологи и социологи как Дж. Льюис, Р. Арон, Д. Истон, Э.Н. Ожиганов, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов, Е.И. Кравченко изучали работы М. Вебера. Теория же легитимности М. Вебера считается в политологической среде общепризнанной и классической. Вебер заложит фундамент всей теории политической легитимности.

Изучению всего творческого наследия М. Вебера можно было бы посветить не одну курсовую работу, но предметом данной курсовой работы является политическая легитимность власти и её источники. Объектом работы являются работы М. Вебера.

Цель данной работы: изучение теории легитимности М. Вебера.

Максимилиа?н Карл Эми?ль Ве?бер (1864-1920), родился в Эрфурте в Тюрингии, Германия. Поступив в Гейдельбергский университет имени Рупрехта и Карла в 1882 году в качестве студента юридического факультета, он получил докторскую степень в 1889 году с диссертацией по истории права под названием «Zur Geschichte der Handelsgesellschaft im Mittelalter» (история средневековых коммерческих организаций). Затем он работал в качестве доцента в Берлинском университете, где он занимался изучением истории. В 1894 году он был назначен профессором экономики в Университете Фрайбурга. Через три года он переехал в Гейдельберг, где занял ту же должность. После смерти отца в 1897 году Вебер страдал от нервного срыва, из-за которого он не мог работать. В 1903 году он ушел в отставку с поста профессора и начал работать помощником редактора архива общественных наук и социального обеспечения.

Во время работы там была написана одна из его главных работ, Die «Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus» или «Протестантская этика и дух Капитализма». В 1918 году Вебер решил вернуться к преподаванию. В Мюнхенском университете он возглавил первую немецкую кафедру социологии. Через два года он умер от пневмонии. Многие из наиболее важных работ Вебера были собраны и опубликованы посмертно его учениками и другими социологами.

Макс Вебер считается одним из самых влиятельных социологов всех времен. Его работы охватывают широкий спектр социальных теорий, вдохновляя огромное количество исследований и дебатов в нескольких областях, включая политологию, философию, социологию и историю. Один из его классических текстов «Wirtschaft und Gesellschaft» или «Хозяйство и общество», который был опубликован посмертно, служит неким стержнем, проходящим через всю социальную науку через обсуждение ключевых понятий, таких как власть, легитимность, авторитет и рациональность.

Главной целью Макса Вебера было понять современное западное общество во всей его полноте. Он описал, как люди перешли от действия на основе традиций, ценностей или эмоций в обществах прошлого к действиям на основе целенаправленной деятельности, рациональности в обществах современных. Он охарактеризовал исход этого сдвига как доминирующий, всё более рационализированный, ориентированный на правила и в конечном итоге менее человечный порядок. Его взгляд имел некоторые сходства с Карлом Марксом и его концепцией отчуждения, так как они оба согласились, что рациональная организация угрожает индивидуальной свободе и мешает людям самим действительно распоряжаться своей жизнью. Однако Вебер не согласился с утверждением Маркса о том, что отчуждение происходит только в капиталистических системах (Маркс, 1844). Он верил, что отчуждение является следствием рационализации общества и неизбежным результатом любой системы рационально скоординированного производства. Отсюда следует, что социалистическая система, в сравнении с капиталистической системой, была бы еще более рациональной, бюрократической и ориентированной на правила из-за ее централизованной плановой экономики.

Однако Вебер не был защитником капитализма. Он рассматривал капитализм как основную силу, параллельную растущим тенденциям в обществе по регулированию, стандартизации и рационализации. В «Протестантской этике и духе капитализма» он обсуждал связь между протестантизмом и капиталистическим духом, предполагая, что эта констелляция приведет к «железной клетке рациональности», которая, в свою очередь, подорвет важность эмоций и индивидуального поведения. В таком мире правительства и организации не являются легитимными, если они не проявляют достаточного рационального и целенаправленного поведения. Это подводит нас к важной концепции Макса Вебера.

2. ИСТОРИЯ ЛЕГИТИМАЦИИ

Хоть понятие «легитимности» Макс Вебер вводит в общественные науки лишь в конце XIX века, но это, конечно же, не значит, что ранее легитимности не существовало. Политическая власть нуждалась в легитимации с самого своего появления (Завершинский, 2001).

Наиболее древней формой легитимации является мифология. Пример может служить обычай потлача – традиционная церемония демонстративного обмена, ритуал наделения престижа. При этом, нельзя говорить о публичной власти и её легитимации в полной мере, но в «мифологической легитимации» есть зачатки и того, и другого.

Следующей формой легитимации является теологическая. В отличие от мифологической, теологическая легитимация отличается куда более глубокой теоретической проработкой. Одним из первых примеров теологической легитимации можно считать Древний Египет. Она оправдывала жёсткую иерархическую структуру власти, на вершине которой находился фараон, который считался «живым богом».

Легитимация приобрела особый вид в греческих полисах. Греческие полисы являлись с одной стороны традиционными обществами, но с другой стороны имели множество прогрессивных элементов. Аристотель отмечал, что доверие к власти достигается тогда, когда власть стремится к общей пользе: «это по преимуществу и является целью как для объединенной совокупности людей, так и для каждого человека в отдельности»[1]. При этом религия играла гораздо большую роль в политике, чем кажется, для многих граждан участие в политической жизни носило религиозный характер и приминало форму религиозного ритуала. Но в целом, способ легитимации был философским.

Римский сенат и император, дабы обрести легитимность, были вынуждены выступать своего рода как институт, выражающий согласие народа с властью по тем или иным вопросам. Римское право будет стимулировать развитие частных правовых институтов и развивать институты арбитража и договора. Именно в Риме мы увидим зачатки диалектики государства и гражданского общества. Легитимация выражалась в следовании законам – юридический способ легитимации.

Важной частью легитимации власти в христианской Европе стало разделение власти на духовную и светскую. Оно создавала две ветви власти, отделённые друг от друга и оправдывала господство церкви, феодальную иерархию и сословное деление. Но разделяя две эти ветви власти, в тоже время, теология была вынуждена обосновывать связи между ними. Важную роль сыграло также и движение Реформации. Появляются требования свободы совести, равенства перед Богом, права на жизнь и на собственность. Если же власть не гарантирует эти права, то народ обязан исправить ситуацию. Государство становится вторичным по отношению к гражданскому обществу.

3. ПРОБЛЕМА ЛЕГИТИМНОСТИ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Проблема легитимности в теории рассматривалась так или иначе в политической философии задолго до Вебера. Среди представителей мировой политической философии особое значение для осмысления проблемы легитимации власти имеют идеи Лао-Цзы, Конфуция, Платона, Аристотеля, Каутильи, Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Дж. Локка, И. Канта, В. Ф. Гегеля.

Уже в произведении «Дао Дэ Цзин» китайского мудреца VI -V вв. до н.э. Лао-Цзы можно увидеть своеобразную концепцию решения проблемы легитимации власти. Суть этой концепции – следование Дао как универсальному метафизическому принципу (закону) бытия. В основе следования Дао – отказ от силы, насилия и политики запретов, стремление к покою и согласию и благородству правящих.

Современник Лао-Цзы Конфуций связывал возможность легитимации власти, по сути, с духовным благородством правящих, которое предусматривало: человеколюбие; честность; вежливость; уступчивость; усердие в делах; настойчивость; соблюдения справедливости, долга и ритуала; отказе от крайностей; отсутствии тревоги и страха.

Определенный вклад в разработку проблемы легитимации политической власти сделали древнегреческие мыслители Платон и Аристотель, которые пытались найти и обосновать идеальную модель политико-властных отношений. По Платону, правильность, легитимность власти определяется силой искусства управления, которая заключается в умении справедливого распределения богатства в государстве, защите всех граждан и способности сделать их лучше. Цель политики - сделать государство счастливым. По Аристотелю, легитимность, правильность политической власти достигается за счет ее направленности на достижение общественного блага, общей пользы, что предполагает ее осуществление не в интересах властвующих, а в интересах подвластных. Государство должно стремиться к относительному равенству, в государстве должна властвовать «умеренность».

Одним из основателей технологического подхода к легитимации политической власти можно считать автора произведения «Артхашастра или Наука политики», которым, согласно индийской традиции, был брахман Каутилья Чанакья. В этом произведении приводится целая система методов, способов и факторов обеспечения признания, поддержки, сохранения и укрепления власти субъектом политики - монархом или министром. Квинтэссенцией всех предложенных средств выступает, с одной стороны, привлечение сторонников и союзников, а с другой - нейтрализация или устранение недовольных, врагов и соперников в борьбе за власть.

Проблема легитимации власти осмысливается Н. Макиавелли как проблема, во-первых, действенных способов и средств получения и сохранения власти и, во-вторых, установление такого политического порядка, который был бы направлен на достижение общего блага. По мнению итальянского мыслителя, власть субъекта политики, даже если он применяет чрезвычайные меры для достижения общего блага, в восприятии здравомыслящих людей оправдывается положительными результатами.

Т. Гоббс, автор «Левиафана», считал, что надежными средствами укрепления власти является внушение страха перед властью, абсолютное законодательство и проповеди безопасности вместо свободы как управляющего принципа в поведении подчиненных.

В отличие от Т. Гоббса, Дж. Локк считал, что ведущей ценностью, которая определяет доверие к политической власти, то есть её легитимность, является не безопасность жизни, а свобода народа, которую, в свою очередь, гарантирует соблюдение прав личности. Государство не должно вмешиваться в естественные взаимоотношения между людьми и должно выступать лишь как «ночной сторож».

И. Кант предлагает рассматривать и оценивать политическую власть через призму «категорического императива», который может быть сформулирован так: «поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом». Иными словами, по Канту, политическая власть в своем осуществлении должен соответствовать нравственным нормам и ценностям общества, которые закрепляются в публичном праве, основанном на разуме и должном обеспечивать свободу личности.

Ещё один представитель немецкой классической философии, Г. Гегель писал, что государственная власть является истинной, настоящей, умной (т.е. легитимной) благодаря свободному её признанию, настоящей покорности ей со стороны личности. Личность находит в ней свою сущность, благодаря чему власть для неё имеет значимость и пользуется уважением. Отказываясь от собственных целей, единичного бытия ради бытия общего, признавая государственную власть, личность приобретает уважение, признание других. Государственная власть, чтобы быть признанной, легитимной, должна по существу выражать общее мнение, быть общей волей, реализовывать общее благо и отказываться от репрезентации индивидуальности. Способность носителей политической власти обеспечивать легитимность своим претензиям на власть Гегель видел не в их таланте обосновывать, оправдывать свои политико-властные практики, убеждать массы в ее правильности, а в даре распознавать необходимо и своевременное в развитии мира и придерживаться его.

4. ВЛАСТЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Макс Вебер сделал проблему легитимации ключевым предметом в систематических исследованиях властных отношений и типологии власти, и, следовательно, центральной проблемой для политической социологии.

Прежде, определимся с понятиями. Вебер определяет власть (Macht) как вероятность того, что индивид в социальных отношениях может навязать свою волю даже вопреки сопротивлению других, независимо от основания этой вероятности. Существуют разные виды власти:

1. социальная власть, т.е. власть, основанная на красоте, знании, престиже и т.д.;

2. экономическая власть, т.е. власть, основанная на обладании финансами, средствами производства и т.д.;

3. политическая власть, т.е. власть, признаваемая в силу закона, традиции, харизмы и поддерживаемая возможностью использования легитимного насилия.

По мнению Вебера, политика характеризуется господством, само же господство (Herrschaft) является институализированной формой власти. Под господством (политической властью) Макс Вебер понимал – особую форму власти, которая представляет собой возможность осуществления отношений подчинения между индивидами или вероятность того, что определённая команда будет выполнена. Главной чертой политического господства Вебер считал монопольное право власти применять насилие для поддержания порядка на определённой территории. Политическая власть – наиболее сильная форма власти.

Под легитимностью, как подкатегории господства, Вебер подразумевал: «вероятность того, что определенной конкретной команде (или всем командам) будут подчинены активные группы людей». Он отметил, что «каждая подлинная форма господства подразумевает минимум добровольного согласия, то есть заинтересованность (основанную на внешних мотивах или подлинном принятии) в послушании»[2]. Таким образом, вероятность подчинения зависит от наличия мотивов подчиняться.

Порядок, которого придерживаются из соображений чистой целесообразности, как правило, гораздо менее стабилен, чем порядок, основанный на привычке. Но и этот тип порядка, в свою очередь, гораздо менее стабилен, чем порядок, который основан на том, что его считают обязательным или, как можно выразиться, «легитимным». Каждая политическая система стремиться создать и развить веру в её «легитимность».

Вебер использовал термин «мифы», когда он ссылался на убеждения, которые создаются и культивируются. По словам Вебера, интересным аспектом мифов является не то, являются ли мифы правдой или нет, а то, во что они верят. Пока общественность верит в право организации на существование, она легитимна. Этот акцент на убеждениях, интерпретациях и восприятии фактов и событий, а не самих фактов и событий, является важным.

Веберская легитимность - это не столько объективный атрибут полномочий, права человека или лиц, которым нужно подчиняться, сколько определяющее качество одной особой ситуации с властью: отношения, в которых подчинение частично объясняется отношением подчиненного к голому изданию инструкций со стороны власти.

Легитимность – это субъективное значение, придаваемое сознательному принятию отношения господства. Для Вебера важен субъективный момент, потому что он изучал социальные практики «постольку, поскольку действующий индивид придает субъективное значение своему поведению»[3]. Сердце теории политической легитимности Макса Вебера – это сам индивид.

Единый критерий для всех видов легитимного господства – это вера индивида в легальность, правильность установленного порядка. Вебер формулировал это состояние лишь как «возможность встречать повиновение» со стороны отдельного человека или группы людей конкретно обращенным к ним приказам и повелениям: господство у Вебера сохраняло свой вероятностный характер даже в своей самой рациональной форме.

Вебер указал, что даже вора можно рассматривать как признающего законность уголовного закона через его тайное поведение, которое отражает его убеждение, что он должен действовать таким образом, чтобы избежать обнаружения и избежать наказания.

Теперь следует сказать, что сам Вебер знал о разных уровнях аудитории для претензий на легитимность. В частности, он настаивал на том, что в первую очередь те, кто участвовал в управлении и обеспечении системы власти, должны были сами же и убедиться в её легитимности. Иначе высшие эшелоны власти не были бы уязвимы перед «дворцовыми переворотами» или, как в поздней Римской империи, перед любым узурпатором, который мог предложить преторианской гвардии больше денег и добычи. Кроме того, он признал, что более широкие слои подчиненных могут подчиняться просто из-за беспомощности, потому что не было никакой альтернативы. Но Вебер считал такое условие скорее исключением, нежели нормой. Господство может существовать лишь в условиях почти полной легитимности.

Норма – это попытка установить и культивировать веру в её легитимность на всех уровнях. Это особенно верно в отношении современного государства, которое требует от тех, кто подчиняется его власти, не только соблюдать законы, но и платить налоги, сотрудничать с внутренним и внешним политическим курсом и даже вставать на его защиту, если это потребуется.

Возьмём, к примеру, уплату налогов. По определению, никто не любит платить налоги. Но если люди, в целом, считают и признают систему справедливой, тогда подавляющее большинство заплатит без суеты. Естественно, всё равно будет необходимо существование эффективных административных механизмов и институтов принуждения для «отступников» и приучению людей к порядку, но если власть не будет легитимной, то государству придётся задействовать чрезвычайно дорогостоящие системы принуждения. Из этого примера следует, что эффективность и легитимность власти не являются отдельными, существующими независимо друг от друга, отделимыми элементами, а являются близко взаимосвязанными элементами одной системы.

Основное значение легитимности заключается в том вкладе, который она вносит наряду с организацией средств управления и принуждения в надежность, эффективность и долговечность системы власти.

5. ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ПРИДАНИЯ ЛЕГИТИМНОСТИ ВЛАСТИ

Вебер выделил как субъективные, так и объективные основания для веры в легитимность системы со стороны ее субъектов.

Субъективными основаниями являются убеждения и установки субъекта, которые побуждают его рассматривать политическую систему как правильную и надлежащую или, наоборот, как выражение воли должным образом установленной властью, которой субъект должен подчиняться. Субъективные установки, лежащие в основе веры в легитимность власти, лучше всего иллюстрируются этическими убеждениями, которые дают приказ, обязывающий действовать независимо от угрозы применения санкций.

Объективные основания предполагают явные выгоды от соблюдения правил, законов или от исполнения команд власти. Объективные основания действуют независимо от "правильности" системы. Кроме того, Вебер предположил, что субъективные и объективные основания для установления законности могут действовать одновременно.

Первым источником легитимности является способность человека усваивать привычные образцы поведения и воспроизводить их в своих действиях. В результате процесса социализации индивид знакомится с принятыми в обществе нормами и правилами поведения, в том числе и по отношению к органам власти. Он усваивает их, вначале подражая поведению окружающих, а затем воспроизводит сложившиеся стереотипы поведения по привычке. Вторым источником легитимности является чувственно-эмоциональное восприятие человеком окружающего мира, в том числе и политической власти. Все, что происходит вокруг человека, вызывает у него самые разнообразные чувства: восторг, радость, удовлетворение, тревоги, страсть, растерянность. Третьим источником является целостное отношение человека к окружающему миру. Исключительное свойство человека —смотреть на мир сквозь призму сформировавшихся у него ценностей — является одной из главных характеристик, выделяющих его из животного мира. Ценностное восприятие мира предполагает конструирование идеальной модели общества, государства, личности. Оценка института политической власти осуществляется индивидом путем сравнения его со своей идеальной внутренней моделью. Четвертым источником легитимности является целерациональное поведение человека, т. е. его способность осознавать свои интересы и потребности, разрабатывать свои целевые программы по их достижению.

6. ТИПЫ ЛЕГИТИМНОСТИ

Как мы уже отмечали, каждая система будет пытаться установить и культивировать веру в свою легитимность, но в зависимости от вида легитимности, на которую она претендует, от типа подчинения, от типа административного аппарата, созданного для её обеспечения, и от способа осуществления власти – всё это будет создавать принципиально разные условия. Таким образом, Вебер считает полезным классифицировать типы власти в соответствии с типом притязаний на легитимность, которые они обычно предъявляют.

В предисловии к «Хозяйству и обществу», Вебер признавал то, что остро чувствовало большинство читателей, что дискуссия «неизбежно абстрактна и поэтому производит впечатление отдаленности от реальности».

Типология политической легитимности разрабатывалась Максом Вебером на основе так называемых «идеальных типов». Идеальный тип представляет собой особую конструкцию, которая призвана изучать объективную реальность через призму «особых» сторон предмета, тем самым упростив классификацию типов легитимности.

Обоснованность претензий на легитимность власти может основываться на:

1. Рациональные основания - опирающиеся на веру в "законность" образцов нормативных правил и право тех, кто наделен властью в соответствии с такими правилами, отдавать приказы (законная власть);

2. Традиционные основания - опирающиеся на устоявшуюся веру в святость незапамятных традиций и легитимность статуса тех, кто осуществляет власть в соответствии с ними (традиционная власть);

3. Харизматические основания - опирающиеся на преданность конкретной и исключительной святости, героизму или образцовому характеру отдельного человека, а также на нормативные образцы или порядок, выявленные или предписанные этим человеком (харизматический авторитет).

Помимо этих трех типов, Вебер также упоминает в какой-то момент в своем анализе другую форму легитимности, не включая ее, правда, в ныне классическую типологию, отсюда ее относительное устаревание: ценностная легитимность (Wertrational) («которая держится в силу рационального неверия в ее абсолютную ценность»[4]).

Рационально-легальная или рациональная легитимация основана на законах и правилах, обеспечивающих рациональность в каждом аспекте системы и на каждом уровне. Эта легитимность основа на широкой вере в рациональность. В частности, бюрократическая форма организации придерживается этого принципа – это «чистый» тип рационального господства. Как система, способная достичь наивысшей степени эффективности, она является наиболее рациональным из известных способов осуществления власти над людьми. Поэтому любая организация, которая осуществляет свою деятельность на основе бюрократических структур, должна иметь возможность получать легитимность из своего окружения. Рациональный тип легитимности имеет свою нормативную основу, которая помогает организовать власть в плохо организованных обществах.

При этом, демократия не является для Вебера необходимым условием рационального типа легитимности. Рационально-легальные элементы могут присутствовать и в не демократических государствах, например, режимы авторитарной модернизации в Бразилии, Аргентине, Уругвае и Чили в 1960–1980-е гг., франкистский режим в Испании (1939–1975 гг.), военный режим 1967–1974 гг. в Греции и т.д. Сам же Вебер подчеркивает значимость политической культуры, менталитета, а не только норм избирательного права. Поэтому, если политическая система находится в кризисе, определённые силы могут способствовать переходу её оснований из рационально-легальной к, например, харизматической власти политического лидера. Отличными примерами служит становление фашизма в Италии, Германии и отчасти в Испании.

Традиционная легитимация основывается на постоянном культивировании веры в святость старых традиций и привычек. Система регулируется набором традиционных правил и норм, наделяющих правителя и его или её правительство правом осуществлять господство. Пока традиция разделяется обществом, и правитель действует в соответствии с ней, члены системы могут воспринимать систему как оправданную и законную. Новые правила могут быть узаконены только утверждением, что они «всегда» были там.

Традиционное господство Макс Вебер в свою очередь разбивает на насколько подвидов:

1. геронтократическое;

2. патриархальное;

3. патримониальное;

4. феодальное.

Так идеи монархии, во многом, опираются на божественное право правителей на власть. Легитимность основывается на вере людей в традиции и обычаи, монарх же воспринимается как единственный законный, легитимный правитель нации и страны. В современном мире существуют пример такой легитимности, абсолютные монархи династии Сауда, который управляют Саудовской Аравией с XVIII века. В конституционных монархиях сочетается традиционное и рационально-легальное господство, монарх является символом национального единства страны и гарантом существующей политической системы.

Харизматическая легитимация основывается на преданности исключительному характеру лидера. Система является законной, потому что ее лидер: считается экстраординарным и рассматривается как наделенный сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по крайней мере, особенно исключительными способностями или качествами. Это те способности или качества, которые недоступны для обычного человека, но считаются божественными или образцовыми, и на их основе соответствующее лицо рассматривается как «лидер».

Значимость харизмы настолько высока, что она может вовлекать людей в какие-либо действия без применения насилия в любой форме, а во-вторых, она не зависит от ранее существовавших условий в обществе (например, монархической формы правления) или от воли других людей (например, авторитет Папы Римского).

У Макса Вебера харизматический тип легитимности распространялся на великих пророков и спасителей: Моисей, Давид, Иисус Христос, Будда, Магомет. Сейчас же к этому типу относят и светских политических деятелей, на ум сразу приходят: В. Ленин и И. Сталин, А. Гитлер и Б. Муссолини, Т. Рузвельт и У. Черчилль, Э. Че Гевару и Ф. Кастро, М. Ганди, Ш. де Голль, Дж. Кеннеди и так далее. Конечно, даже перечисленные персоны могут вызвать дискуссию, но так иначе мы можем заметить, что все эти лидеры:

1. Все они обладали той самой «способностью воздействовать на массы с большой эмоциональной силой», как отмечает Вебер.

2. Эти лидеры появлялись на политической арене в кризисные ситуации, в эпоху революционных перемен.

3. Эти лидеры всегда имеют последователей.

Парадоксально, но, являясь наиболее легитимной , она же наиболее нестабильный вариант политического господства. Для поддержания властных функций необходимы регулярные «великие деяния», приносящие крупный успех, победу и т.д. Как только они иссякают, исчезает вера в исключительные качества, магическую или героическую силу лидера, а, следовательно, разрушается и основа харизматического господства

Вебер признавал конструктивистскую природу харизмы. Он утверждал, что харизма может преобразована из уникального дара в качество. Она может быть переедена от одного человека к другому через церемонии, например, коронация короля. Наконец, даже учреждения могут быть наделены харизмой: «Здесь мы находим особенное превращение харизмы в институт: поскольку постоянные структуры и традиции заменяют веру в откровение и героизм харизматических личностей, харизма становится частью устоявшейся социальной структуры»[5].

Хотя Вебер в первую очередь определял харизму как характеристику, относящуюся к отдельным лицам, он ссылался на институционализацию харизмы в организациях, описывая ее с точки зрения «харизматической легитимации институтов» или «харизмы служебных обязанностей».

В этом смысле харизму можно рассматривать как атрибут организации. Он обезличен и опирается на «веру в конкретное состояние благодати социального института», другими словами, на воспринимаемые необычные качества организации. Таким образом, согласно Веберу, организация может основывать своё существование на убеждении, что она наделена исключительными качествами как субъект.

Вебер предсказал, что харизма будет значительно менее важным явлением в будущем из-за распространенности рационального порядка. Он подробно остановился на причинах этого развития в «Протестантской этике и духе капитализма». Утверждая, что западные общества оказались под сильным влиянием новой этики, которая продвигает ценности дисциплины и рациональности, протестантизм породил особый настрой, поощряющий рационально осуществляемую экономическую деятельность. Он сформировал дух капитализма, который в свою очередь трансформировал не только формы господства и власти, но и формы управления. Вебер очень скептически относился к этому развитию событий, опасаясь, что рациональный порядок превратится в тюрьму для человечества.

Единственный способ избежать этой «железной клетки» - создать демократические общественные институты с харизматическими лидерами и большим акцентом на эмоциях и ценностном поведении.

7. КРИТИКА

Одним из самых противоречивых утверждений Вебера является то, что протестантская этика сформировала капиталистический дух и поэтому была главной причиной рационалистического порядка (Green, 1959).

Другие критики отмечают, что Вебер дал упрощенное описание рационального порядка. Используя идеально-типичные модели, подчеркивающие только отдельные аспекты, критики утверждают, что Вебер переоценил значение рациональности и недооценил многие важные аспекты общества, особенно иррациональные.

Теоретическое понимание концепта легитимности социального порядка, предложенные М.Доганом, К.Дойчем, Д. Истоном, Г. Йонасом, Д. Хелдом и другими учеными, основываются на беспощадной критике веберовской концепции. Известный российский ученый К. Завершинский справедливо отметил: «Веберовская концепция легитимности неоднократно подвергалась критической рефлексии, хотя и по сей день часто используется в качестве методологического ориентира для исследований в области политической культуры и политического лидерства»[6].

Концепция легитимности социального порядка Вебера критиковалась известным ученым Д. Истоном. Если Вебер считает социальный порядок легитимным только рационально, то для Истона легитимность общественного порядка также является результатом конкурентности знаний граждан, их стремление участвовать во властных отношениях и их моральных принципов». Д. Истон говорит о том, что индивид принимает легитимность общественного порядка в соответствии со своими знаниями.

Американский политолог Д. Истон связывает легитимность с истинностью и справедливостью самой власти. Легитимность социального порядка выражает тот факт, что индивид в явной или неявной форме воспринимает политический объект как соответствующий его собственным моральным принципам, а его собственные субъективные ощущения истинного и справедливого совпадает с истинным и справедливым в политической сфере. Тем самым между властью и индивидом устанавливаются определенные социально-психологические отношения, в основе которых лежит определенный ценностный консенсус. Индивид воспринимает политическую власть как «свою», как такую, которая действует или собирается действовать в его интересах. Это снимает в его сознании негативное отношение к власти и формирует в нем установку или убеждения в ее поддержку. Вера в легитимность общественного порядка формирует убеждения или представление о том, что правительство будет действовать в соответствии с высказанной им волей, что он сам способен влиять на власть с помощью легально установленных каналов.

В целом для Д. Истон и его последователей характерно то, что они трактуют легитимность системы как ее соответствие собственным моральным принципам индивида, его собственным представлениям о том, что является справедливым и истинным. Такое понимание легитимности подчеркивает активную роль и ответственность самих индивидов в процессе легитимации и оставляет за ними окончательное решение в признании общественного порядка как легального и законного (легитимного).

Американский ученый Д.Хелд, со своей стороны, тоже подверг критике концепцию легитимности социального порядка М. Вебера. Он выдвинул мысль о недоработку данной концепции и модифицировал веберовскую типологию легитимности. В своей работе «Модели демократии» Д. Хелд выделил целых семь типов легитимности:

1. согласие под угрозой насилия (авторитарная легитимность, где поддержка граждан исходит из их опасения за свою безопасность);

2. легитимность в силу традиции;

3. согласие в силу апатии и политического отчуждения, что свидетельствует о безразличии граждан к существующему политическому режиму и его институтам;

4. прагматическое подчинение (ради личной выгоды);

5. инструментальная легитимность (общее благо);

6. нормативное согласие (политико-правовые принципы);

7. идеальное нормативное согласие.

Только два последних типа легитимности социального порядка (нормативное согласие и идеальное нормативное согласие) можно рассматривать как подлинные. Это объясняется тем, что в случае этих двух типов легитимности предполагается, что большинство индивидов действительно поддерживают действующий социальный порядок, а власть сама воспринимается как соответствующая принятым в обществе нормам.

Одним из тех, кто критиковал концепцию легитимности социального порядка М. Вебера, был другой ученый М. Доган. Им исследовалась легитимность политических режимов. В своем исследовании Доган приходит к выводу, что классическая веберовская типология легитимности становится лишь инструментом, который может быть полезен только для исторических исследований. «Традиционная легитимность королевской власти является реальным феноменом для большей части населения только в некоторых странах: Марокко, Саудовской Аравии, Иордании, Омане, Кувейте. Поскольку традиционная легитимность «божественного права» постепенно исчезает, веберовская типология легитимности социального порядка теряет один из своих элементов».

Анализируя типологию легитимности социального порядка Вебера, Доган выделяет свои четыре разновидности рационально-легальной легитимности:

1. плюралистические демократии, которые признаются большинством граждан как легитимные;

2. авторитарно-бюрократические режимы, где только частично придерживаются основных прав и свобод;

3. диктаторские (деспотические или тоталитарные) режимы, которые не поддерживаются большинством;

4. режимы, в отношении которых не существует ни признания, ни неприятие тех, кому принадлежит власть

По мнению М.Догана, большинство социальных порядков лишены легитимности и поэтому не могут быть включены в веберовскую типологию легитимности.

Вебера также упрекают в том, что он исказил значение легитимности. Его концепция легитимности не относится к критериям, которые обычно используются для оценки валидности системы: правильности ее процедур и обоснования ее решений (Grafstein, 1981). Для Вебера легитимность относится к характеристикам убеждений граждан, а не к характеристикам системы напрямую. Если вера в законность на самом деле не связана с тем, что является правдой, он утверждает, что «основания, на которых [легитимность] явно основана, имеют только психологическое значение» (Habermas, 1976).

В своей статье О. Дибиров настаивает на том, что концепцию легитимности немецкого ученого можно применять и в настоящее время. Но при этом Дибиров акцентирует внимание на ряде недостатков данной концепции. К таким недостаткам ученый относит следующие:

1. Разделение традиционного и рационального типов легитимности является несостоятельным. И традиционная и рациональная легитимность основываются на существовании определенного социального порядка, в силу которого тот или иной субъект признается правителем, тогда как харизматическая легитимность имеет своей основой не тот или иной порядок, а исключительно только очевидное преимущество самого субъекта над всеми другими.

2. Некорректность терминологии, используемой М. Вебер. Такой вывод Дибиров делает при анализе харизматического типа легитимности Вебера. Если массы готовы принять в качестве своего лидера человека, который обладает особым даром (харизмой), это может свидетельствовать о том, что в обществе существуют некоторые нормы и правила. А если это так, то и о харизматическом типе легитимности не может быть и речи.

Исследованием творчества Макса Вебера занимался и известный советский ученый Е.Ожиганов. Согласно ему, легитимность можно определить как способ господства или как способ политических режимов. «Значимость и стабильность политического режима, по мнению Вебера зависит от способности господствующих групп формировать в масс убеждение, что именно данный социальный порядок является лучшим среди всех возможных. Способность обеспечивать политическое господство таким образом была названа им «легитимностью»[7]. Ожиганов была проанализирована веберовская концепция легитимности социального порядка и выведена собственная формула легитимности «Легитимность - способность политических режимов создавать социальную базу поддержки своих действий и формирования по отношению к данному режиму положительное массовое политическое сознание»[8]. Такое определение легитимности социального порядка сужает объем данного концепта, но оно имеет право на существование.

Анализируя современную практику легитимации, С.А.Киреева считает, что недостаточно трёх идеальных типов Вебера и выделяет следующие типы легитимации:

1. религиозный тип;

2. философско-правовой, определяющий формы правления;

3. традиционный, соединяющий элементы религиозного и философско-правового типа;

4. процедурный тип, учитывающий способ образования государственных органов (на основе всеобщих выборов, авторитарного назначения, делегации и т.д.);

5. рациональный тип (население поддерживает государственную власть, руководствуясь собственной оценкой ее мероприятий);

6. конституционалистский тип (легальность власти становится составной частью легитимности, построенной на правовых началах, утверждено верховенство закона, институты прямой и представительной демократии являются действенными).

Г.А. Грищенко предлагает оценивать легитимность власти с помощью специального «агрегата» – индекса легитимности, который должен будет определять уровень легитимности в конкретный временной промежуток. В числе таких показателей автор выделяет:

1. интенсивность (т.е. характер, уровень и степень поддержки государственной власти, государственных институтов);

2. эффективность (выделение количественных и качественных критериев, позволяющих оценить действенность системы);

3. результативность (способность оценки действенности системы).

С одной стороны, проблемы, связанные с использованием концепции Вебера ограничивают её как инструмент для аналитического изучения общества. С другой стороны, неоднозначность допускает различные толкования и применения, что мы и видим на примере того, как творчески развивают концепцию Макса Вебера различные учёные.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Концепция легитимного общественного порядка Макса Вебера достаточно часто подвергается суровой критике. Оправданием для любых критических замечаний в сторону указанной концепции является то, что ученым использовались идеальные типы легитимности, которые, по мнению самого ученого, в мире чистом виде встречаются очень редко. Сам Вебер говорил о том, что в одном государстве может существовать несколько типов легитимности общественного порядка одновременно.

Как в методологическом, так и в идеологическом аспектах концепция легитимности Макса Вебера представляет собой противоречивую картину. Реалистичные положения в ней мирно сосуществуют с чисто идеалистическими теоретическими конструкциями. М. Вебер рассматривал социальный порядок через призму отношений подчинения в нём, в частности, его легитимности. Веберовская категория легитимности представляет собой широкий спектр - от строгих правил и норм в рациональном типе к эмоциональному подчинению носителю харизмы. Но несмотря на все подводные камни, концепция Макса Вебера обладает огромным потенциалам для изучения. Именно она является фундаментом для всех других концепций легитимности, которые существуют сейчас и появятся в будущем.

Проблема же легитимности власти будет оставаться актуальной до тех пор, пока существует сама власть и политика.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Albulescu L. The concepts of Legitimacy and Legitimating with Pierre Bourdieu via Max Weber [Text] / L. Albulescu // EURESIS 2010. – 2004. – P. 44-50.

2. Beetham, D. Political Legitimacy [Text] / D. Beetham // The Blackwell Companion to Political Sociology. – Oxford: Blackwell, 2004. – P. 107-116

3. Bensman, J., Givant, M. Charisma and Modernity: The Use and Abuse of a Concept / J. Bensman, M. Givant // Social Research: An International Quarterly. – 1975. – №4. – P. 570-614.

4. Brockhaus Enzyklopadie in vierundzwanzig Banden. Neunzehute Kollig new. Bearbeitite Auflage. Dreizehuter Band. Lah – Maf. – B and. 13. – Hamburg: F. A. Brockhaus Mannheim, 1990. – 704 p.

5. Conger, J. A., Kanungo, R. N. Charismatic Leadership in Organizations: Perceived Behavioral Attributes and Their Measurement / J.A. Conger, R.N. Kanungo // Journal of Organizational Behavior. – 1994. – №5 – P. 439-452.

6. Conger, J. A., Kanungo, R. N. Charismatic Leadership in Organizations / J.A. Conger, R.N. Kanungo. – Thousand Oaks, CA.: Sage Publications, 1998 – 296 p.

7. Conger, J. A., Kanungo, R. N. Toward a Behavioral Theory of Charismatic Leadership in Organizational Settings / J.A. Conger, R.N. Kanungo // Academy of Management Review. – 1987. – №4. – P. 637-647.

8. Coser L.A. Masters of Sociological Thought: Ideas in Historical and Social Context. 2nd ed. / L.A. Coser – N.Y.: Harcourt Brace Jovanovich, 1977 – 640 p.

9. Cromartie, A. Legitimacy / A. Cromartie // Political concepts – 2003. – P. 93-104.

10. Easton, D. The Political System: An Inquiry into the State of Political Science / D. Easton. – New York: Alfred A. Knopf, 1953. – 338 p.

11. Eliaeson, S., Palonen, K. Introduction: Max Weber's Relevance as a Theorist of Politics / S. Eliaeson, K. Palonen // Max Weber Studies – 2004. – №4 – P. 135-142.

12. Giglioli, P. David Beetham, Max Weber and the Theory of Modern Politics, London, Allen and Unwin, 1974 / P. Giglioli // Rivista Italiana di Scienza Politica. – 1975. – №3. – P. 563-566.

13. Grafstein, R. The Failure of Weber's Conception of Legitimacy: Its Causes and Implications / R. Grafstein // The Journal of Politics. – 1981. №2 – P. 456-472.

14. Green, R. W. Protestantism and Capitalism: The Weber Thesis and its Critics / R.W. Green. – Boston, MA: D. C. Heath & Co, 1959 – 116 p.

15. Habermas, J. Legitimation Crisis /J. Habermas – London: Heinemann, 1976 – 166 p.

16. Held, D. Models of Democracy / D. Held. – Stanford: Stanford University Press, 1987. – 321 р.

17. Hermann, D. H. Max Weber and the Concept of Legitimacy in Contemporary Jurisprudence / D.H. Hermann // DePaul Law Review. – 1983. – №33 – P. 1-29.

19. Mommsen, W.J. The Political and Social Theory of Max Weber / W.J. Mommsen. – Oxford: Blackwell, 1989. – 250 p.

20. Smith, R. W. The Concept of Legitimacy / R.W. Smith // Theoria: A Journal of Social and Political Theory. – 1970. – №35 – P. 17-29

21. Weber M. From Max Weber: Essays in Sociology / M. Weber. – N.Y.: Oxford University Press, 1946. – 490 p.

22. Weber, M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology / M. Weber. – Berkeley : University of California Press, 1978. – 1469 p.

23. Wolin, S. Max Weber: Legitimation, Method, and the Politics of Theory / S. Wolin // Political Theory – 1981. – №3 – P. 401-424

24. Абдулмуталинова Т.А. Харизматическая Легитимность: Специфика и Особенности / Т.А. Абдулмуталинова // Актуальные проблемы гуманитарных и социально-экономических наук. – 2017. – Т. 11. – №3. – С. 6-7.

25. Аристотель. Политика [Текст] / Аристотель // Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 4. – М.: Мысль, 1983. – С. 376–644.

26. Артхашастра или Наука политики [Текст] / Пер. с санскрита; ред. В.И. Кальянов. – М., Л.: АН СССР, 1959. – 796 с.

27. Ассаман Я. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации / Я. Ассаман. – М.: Присцельс, 1999. – 368 с.

28. Ахметова Г.М. О легитимности политической власти / Г.М. Ахметова // Вестник Северо-Кавказского гуманитарно-технического института. – 2015. – № 3(22). – С. 105-108.

29. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры / Бицилли П.М. – СПб.: Мифрил, 1995. – 264 с.

30. Вебер М. Избранные произведение / М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с.

31. Вебер М. Политические работы, 1895-1919 гг. / М. Вебер. – М.: Праксис, 2003. – 422 с.

32. Висоцький О.Ю. Осмислення Проблеми Легітимації Влади у Світовій Політичній Філософії / О.Ю. Висоцький // Вестник СевГТУ. Философия. – 2012. – №126. – С. 14-22

33. Высоцкий А.Ю. Следование Дао как стратегия легитимации политики [Текст] / А.Ю. Высоцкий// Грані. – 2004. – № 5. – С. 140-144.

34. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа [Текст ] / Г.В.Ф.Гегель. – СПб.: Наука, 1992. – 443 с.

35. Гегель Г.В.Ф. Философия истории [Текст] / Г.В.Ф.Гегель // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. – Т. 8. – М.-Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1935. – C. 3-470.

36. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданського [Текст] /Т. Гоббс // Гоббс Т. Сочинения в 2 т. Т. 2 / Сост., ред., авт. примеч. В.В. Соколов; пер. с лат. и англ. – М.:Мысль, 1991. – С. 3-731.

37. Грищенко, Г.А. Механизм легитимации государственной власти в современной России: теоретико-правовой аспект: дис... канд. юрид. наук. – М., 2012.

38. Дао Дэ Цзин [Текст] / Пер. А. Кувшинова. – М.: Профит стайл, 2001. – 169 с.

39. Дибиров А. Н.З. Устарела ли концепция легитимности М.Вебера? / А. Н.З Дибиров // Социально-гуманитарные знания. – 2002. – №3. – С.258.

40. Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия/ М. Доган // Социс. – 1994. – №6. – С. 147-155.

41. Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология/ М. Доган, Д. Пеласси // Пер с англ. — М.: Соц полит журн., 1994. 272 с.

42. Завершинский К. Легитимность: генезис становление и развитие концепта/ К.Завершинский // Полис. – 2001. – №2. – С.113-131.

43. Зайцева Г.А.. Классификация и типология легитимности государственной власти / Г.А. Зайцева // Актуальные проблемы российского права. – 2009. – №4. – С.4-15.

44. Кант И. К вечному миру [Текст] / И. Кант // Кант И. Сочинения в 4-х томах на немецком и русском языках. Том 1. «Трактаты и статьи» (1784–1796). – М.: Ками, 1993. – С. 352–477.

45. Керимов А. А. Легитимность политической власти: проблемы дефиниции и основные теоретические модели / А. А. Керимов // Известия Уральского федерального университета. Серия 3 «Общественные науки». – 2015. – №1(Том 137). – С. 81-91.

46. Киреева, С.А. Политический режим как элемент формы государства: Теоретико-правовое исследование: дисс. ... к.ю.н. –Саратов, 1997.

47. Конфуций. Уроки мудрости: Сочинения [Текст] / Конфуций. – М.: Эксмо-Пресс, Харьков: Фолио, 2001. – 958 с.

48. Красненко О.А. Концепция власти М. Вебера в исследовании политической культуры Великобритании и России / О.А. Красненко // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2009. –№3(12) – С. 180-189.

49. Кучеренко, П. А. Политическая власть и социальное действие в исследованиях Макса Вебера [Текст] / П. А. Кучеренко. //История государства и права. – 2013. – №14. – С. 27-31

50. Легитимность // Полис. – 1993. – №5. – С.134-143.

51. Локк Дж. Два трактата о правлении. 1689. [Текст] / Дж. Локк // Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т.3. – М.: Мысль, 1988. – С. 135-406.

52. Магомедов Г.М. Проблемы Легитимности Политической Власти / Г.М. Магомедов // Синергия Наук. – 2017. – №18. – С. 1470-1476.

53. Макиавелли Н. Государь [Текст] / Н. Макиавелли // Макиавелли Н. Государь: Сочинения. – М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 2001. – С. 47-122.

54. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. / К. Маркс // Маркс К., Энгельс. Соч. Т.42 – М.: Политиздат, 1974. – С.42-174.

55. Ожиганов Э.Н. Политическая теория Макса Вебера: Критический анализ/ Э.Н. Ожиганов // – Рига: Зинатне, 1986.– 158с.

56. Олевич М. І. Концепція легітимного соціального порядку Макса Вебера: критичний аналіз / М. І. Олевич // Молодий вчений. – 2015. – №11(3). – С. 130-134.

57. Петрив А.А., Тлябичев Ш.М. Политика, Власть, Государство, Легитимность. Определения, Типы Легитимности / А.А. Петрив, Ш.М. Тлябичев // Новая Наука: Теоретический и Практический Взгляд. – 2017. – №2(2). – С.142-145.

58. Платон. Государство [Текст] / Платон // Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1 / Под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с древнегреч. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та; „Изд-во Олега Абышко“, 2007. – C. 97–494.

59. Потемкин В. К. Государство, общественные отношения и легитимность власти / В.К. Потемкин // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. – 2016. – № 4 (118). – С. 25-31.

60. Томарова С.М., Томаров А.В. Некоторые Особенности Политического Господства в Социологической Теории М. Вебера / С.М. Томарова, А.В. Томаров // Традиционные национально-культурные и духовные ценности как фундамент инновационного развития России. – 2018. – № 1(13). – С. 51-53.

61. Уфимцев А.В. Концепции Легитимности Власти в Западной Политической Науке / А.В. Уфимцев // Международный социально-экономический журнал. – 2014. – №1(1). – С. 62-67.

[1] Аристотель. Политика [Текст] / Аристотель // Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 4. – М.: Мысль, 1983. – 455 с.

[2] Weber, M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology / M. Weber. – Berkeley : University of California Press, 1978. – p. 212

[3]Weber, M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology / M. Weber. – Berkeley : University of California Press, 1978. – p. 4

[4] Weber, M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology / M. Weber. – Berkeley : University of California Press, 1978. – p. 213

[5]Weber, M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology / M. Weber. – Berkeley : University of California Press, 1978. – p. 1139

[6] Завершинский К. Легитимность: генезис становление и развитие концепта/ К.Завершинский // Полис. – 2001. – №2. – С. 129

[7] Ожиганов Э.Н. Политическая теория Макса Вебера: Критический анализ/ Э.Н. Ожиганов // – Рига: Зинатне, 1986.– 71 c.

[8] Ожиганов Э.Н. Политическая теория Макса Вебера: Критический анализ/ Э.Н. Ожиганов // – Рига: Зинатне, 1986.– 73 c.

Легитимность власти и её источники в творческом наследии М. Вебера

Легитимность власти и её источники в творческом наследии М. Вебера

Похожие работы на - Легитимность власти и её источники в творческом наследии М. Вебера