Государственная система Великобритании и национальная идентичность англичан в оценке российского общественного мнения второй половины XIX века

Государственная система Великобритании и национальная идентичность англичан в оценке российского общественного мнения второй половины XIX века

Оглавление

Введение

Глава I. Опыт государственного развития Великобритании в оценках публицистов

§1. "Русский Вестник" о политической жизни Англии

§2. Британский государственный строй в отражении "Отечественных записок"

Глава II. Русские журналы о судебной и полицейской системах Британии

§1. Судоустройство и судопроизводство Англии

§2. Полицейская система страны в статьях С.С. Громеки

Глава III. Периодика об английской печати и университетах

§1. Л.Ф. Де-Роберти об английской журналистике

§2. Университетская автономия по-английски

Глава IV. Национальная идентичность англичан в изображении русских публицистов

§1. Представления о Лондоне

§2. Образ типичного англичанина

Список использованных источников и литературы

Введение

Актуальность темы исследования вытекает из проблемы различных иностранных влияний на культуру России. Начиная с петровских времен, российское общество испытывает на себе воздействие того или иного европейского государства, будь то Голландия при Петре Великом, или Франция в эпоху Екатерины II, или Великобритания в царствование Александра I.

Накануне подготовки либеральных реформ 60-х гг. XIX в. перед Российской империей стоял серьезнейший выбор, требующий взвешенного и обдуманного решения: какой путь политического развития сможет максимально преобразовать страну и вывести ее на новый уровень жизни - общеевропейский или иной, своеобразный, самобытный? Для российской общественности была поставлена задача: понять, сможет ли Россия вписаться в мир европейских закономерностей?

История российско-британских отношений богата событиями на международной арене, проводящих либо к улучшению, либо к ухудшению контактов обеих стран. Это неизбежно влекло за собой и перемены в представлениях друг о друге. Но Россия и Великобритания всегда находили способы прийти к обоюдному соглашению. Две могущественные державы XIX века строили свои взаимоотношения не только на дипломатии, но и на взаимном интересе к истории и политической жизни каждой из стран. Такое взаимное влияние культур, или межкультурный диалог, наблюдалось на протяжении многих веков взаимодействия двух великих государств.

Нельзя не отметить тот факт, что 2014 г. был объявлен перекрестным годом культур России и Великобритании, а 2016 г. - годом языка и литературы Великобритании и России, как продолжение масштабного сотрудничества двух стран в области культуры.

Объект исследования - восприятие российскими публицистами опыта развития Великобритании во второй половине XIX в.

Предмет исследования - оценки, представления, взгляды общественного мнения Российской империи об отдельных сторонах английской жизни, опубликованные в наиболее крупных периодических изданиях второй половины XIX в.

Цель данного исследования состоит в изучении восприятия и оценок исторического опыта государственного развития Великобритании и национальной идентичности англичан российским общественным мнением во второй половине XIX в.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи исследования:

Определить, какие оценки давали российские периодические издания государственному устройству Англии;

Показать отношение русских публицистов к судебной и полицейской системе в Британии;

Рассмотреть статус английской печати и положение университетов на страницах российской печати;

Отразить представления о Лондоне и типичном англичанине в общественном мнении данного периода.

Хронологические рамки исследования охватывают конец 50-х - начало 60-х гг. XIX в. Во-первых, в это время Россия стояла на пороге либеральных преобразований, в связи с чем повышается активность общественного мнения и это выплёскивается на страницы периодики. Во-вторых, считается, что в конце 50-х гг. англомания в российском обществе постепенно идет на спад, но еще не теряет своих позиций. Кроме того, на протяжении второй половины XIX в. отношения России и Великобритании носили непростой характер. Причиной этому послужило геополитическое соперничество между империями за господство на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Но, несмотря на противостояние, интерес русского общества к Англии не угасал.

Обзор источников исследования. Источниками изучения данной темы стали статьи о различных аспектах жизни Великобритании из журналов "Русский Вестник", "Вестник Европы" "Отечественные записки", "Современник" за вторую половину XIX в. Следует отметить разнородность опубликованного в них материала. В журнале "Русский Вестник" местное самоуправление, парламентская система Англии нашли отражение в статьях Г.В. Вызинского, Б.Н. Чичерина. Принципы функционирования судебной системы, устройство и деятельность полиции в этой стране подробно рассмотрены С.С. Громекой, С.И. Баршевым и М.И. Зарудным. Свобода слова и печати нашла отражение в публикациях Л.Ф. Де-Роберти и В.П. Боткина. Про английское образование детально рассказал М.М. Вольский. В "Отечественных записках" публиковались статьи Н.В. Альбертини, Д.А. Саранчова, Б.И. Утина, М.К. Цебриковой, Н.С. Кутейникова, посвященные государственному устройству и судебной системе Англии.

В журнале "Современник" следует выделить статьи Утина об английской юстиции и цикл заметок М.И. Михайлова о Лондоне, в которых автора подробно охарактеризовал быт и культуру английской столицы, подвергнув разбору большинство обычаев до самых тонких мелочей. Отдельно следует выделить очерк И.А. Гончарова "Фрегат ''Паллада''. В Англии". В "Вестнике Европы" и "Современнике" внимание уделялось, главным образом, университетам, общественному быту и жизни английских обывателей вообще.

Степень изученности темы. Данная тема уже была предметом изучения в отечественной историографии, как дореволюционной, так и советской и современной.

В дореволюционный период вышел в свет трехтомный научно- популярный труд писательницы и педагога Е.Н Водовозовой "Жизнь европейских народов". Это был сборник рассказов о народах разных стран, их обычаях и досуге, особенностях политической жизни. Позже был опубликован более сокращенный вариант под названием "Как люди на свете живут". Одна из книг была посвящена Англии и англичанам, в которой давалось описание экономического положения и государственного устройства страны, а также наиболее типичных черт характера англичан. Несколькими годами позднее была опубликована статья русского ученого (историка и юриста) М.М. Ковалевского о русско-английском сближении. В ней автор сравнивал оценки английского опыта двух популярных изданий того времени - журналов "Русский Вестник" и "Современник".

В советской историографии первым об этом начал писать дипломат, журналист и учёный П.М. Керженцев (настоящая фамилия - Лебедев). В 1923 г. была опубликована его книга "Лондон" , представляющая собой рассказ об истории, культуре и традициях столицы Англии.

А.В. Предтеченский в 1930 г. написал статью "Англомания" , посвященную происхождению и особенностям английского влияния на дворянство. В 1977 г. выходит в свет книга журналиста-международника В.Осипова "Британия глазами русского", в которой четко описывает ранее незамеченные моменты в истории Британии 60-70-х гг. XX в., особенно в советско-британских отношениях, ревностным сторонником расширения которых был автор.

Особняком советской историографии стоят труды специалиста по новой и новейшей истории Великобритании Н.А. Ерофеева. Одна из наиболее знаковых его монографий - "Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских. 1825-1853 гг.". Из множества его научных статей о морской державе, следует отметить такие как "Дряхлый Альбион" и "Страна чудаков", в которых автор анализировал распространенное мнение об англичанах, как "чудаках и эксцентриках". А в статье "Общественная мысль и этнические представления" предпринимаются попытки раскрыть причины возникновения межэтнических образов на конкретном историческом материале.

В то же время "пропаганду "английского образца" в русской публицистике" исследует историк и публицист С.А. Котов.

Современная историография данной проблемы представлена более обширно. О зарождении "англомании" и возникновении англофильства как культурного явления писали профессор Е.В. Потёмкина и доктор исторических наук Т.Л. Лабутина. Обе старались понять и объективно изложить причины появления особого интереса к жизни англичан и найти его стоки. Сюда же необходимо включить и кандидатскую диссертацию С.В. Литвинова, рассматривающую возникновение и этапы становления русской англомании.

великобритания публицист политический государственный

Отражение в русской периодической печати внутренней политики либерального правительства Англии и ее политического опыта в целом рассмотрено в статьях профессора Т.Н. Геллы и кандидата исторических наук С.Ю. Тороповой. Подробное диссертационное исследование о развитии партийно-политического аппарата Великобритании провела А.С. Гаврикова. Кандидат исторических наук В.В. Борискин задался целью проследить: как в либерально-демократических кругах формировался образ викторианской Англии, и на основании чего складывалась та или иная картина. Кроме того, историк рассмотрел особенности восприятия опыта Великобритании на конкретном примере, а именно в изданиях М.Н. Каткова и других публицистов "Русского Вестника". Акцент на описании внешней политики Англии в русской журналистике сделал Л.А. Петухов в своей статье, а впоследствии и диссертации. Источниковедческий обзор проблемы осветил А.Г. Туманов в статье "Викторианская Англия глазами русских современников".

Примечательна статья российского культуролога, философа и искусствоведа В.П. Шестакова о становлении национального характера англичанина и выявлении его характерных отличительных черт.

Профессор А.Б. Давидсон в статье, посвященной его учителю Ерофееву, приводит анализ настроений в нашей стране по отношению к Британии.

Необходимо отметить диссертацию кандидата исторических наук З.С. Канонистовой, раскрывающую представления об Англии, распространенные в русском обществе.

Также нельзя не упомянуть работу профессора А.А. Орлова ""Теперь вижу англичан вблизи...": Британия и британцы в представлениях россиян о мире и о себе (вторая половина XVIII - первая половина XIX вв.)", где при помощи архивных документов и мемуаров реконструируются психологические основы взаимодействия подданных обеих стран, а также раскрываются причины изменения отношения российского общества к Англии и степень воздействия Британии и британцев на представления русских о собственной стран.

Говоря о влиянии Англии на культуру Российской империи, целесообразно рассмотреть отражение в русской историографии такого явления, как "англомания".

Е.В. Потёмкина отмечает, что "под термином "англомания" следует понимать активное стремление определенной части русского общества, прежде всего дворянства, к познанию английской культуры и перенесение отдельных элементов английского стиля жизни на русскую почву". В своей диссертации С.В. Литвинов, ссылаясь на английские и французские толковые словари, разделяет понятия "англомания" и "англофильство". Так, первое рассматривается им как "сильное или преувеличенное восхищение Англией и ее учреждениями", "мания по отношению к тому, что является английским, "образ жизни, который предполагает преувеличение и систематическое подражание всему, что связано с Англией", а второе - "любовь к английскому".

Таким образом, явление англомании в русской культуре можно определить как преклонение перед всеми достижениями культуры Англии, тесно связанное с побуждением идти по ее следам.

Необходимо уделить внимание и обстоятельствам возникновения и основным этапам развития англомании в России. Самое зарождение англомании Лабутина относит к периоду правления Ивана IV Грозного. А вот историки Потёмкина и Предтеченский сходятся во мнении с Литвиновым, что англомания зарождается в России к концу XVIII в. и связана с именем императрицы Екатерины II и ее придворных Г.А. Потемкина, Орловых, Воронцовых, Куракиных. В своем "Наказе" она одобряла приобщение русских к английской культуре. По мнению А.А. Орлова, изначально англомания проникла в среду аристократии как политическое явление - "стремление защититься от подавляющего всевластия самодержавной монархии". Несмотря на огромное количество политических и экономических связей, которые сближали Россию и Англию, немаловажную роль играли связи в культурной области. Н.А. Ерофеев пишет, что существенную информацию давала художественная литература, поскольку именно она изображала быт, психологию, нравы англичан. "Определенный образ Англии создавался и благодаря сочинениям английских философов, историков, моралистов, экономистов".

Становится ясно, что первый период англомании в России обладает такой отличительной чертой, как возрастание интереса к английскому складу жизни. Но этот интерес был направлен на восприятие только внешней стороны порядков Англии и носил практический, бытовой характер. В это же время формируется представление обо всём "английском", как исключительно полезном и качественном, а отсюда, как установил А.А. Орлов, и "стремление перенимать у нее (Британии. - Д. Т.) экономические и научные достижения для модернизации собственной страны". Одним словом, в начале XIX столетия "англичане входят в моду".

Новый виток развития англомании наметился при Александре I, эпоха царствования которого "отмечена повышенным вниманием к восприятию британского опыта". Действительно, в это время русская аристократия начинает интересоваться именно опытом Англии, т.е. теми многовековыми достижениями, которые приобрела Британия. Наряду с заинтересованностью английским бытом и английской литературой, повсеместно возрастает и увлечение английским политическим устройством и учреждениями, английскими экономическими теориями и английскими либеральными идеями. Как утверждал Предтеченский, в этот период английское влияние достигает своего апогея.

Вероятный повод преклонения России перед Англией называется в статье М.П. Айзенштат "От англомании к англоведению". Она говорит о том, что "англофильство начала XIX столетия в аристократических кругах являлось скорее завуалированным протестом против сближения с наполеоновской Францией после Тильзитского мирного договора 1807 г. и присоединения к континентальной блокаде.".

Следует отметить, что огромное внимание русских привлекал политический строй Великобритании. Английская конституция, гражданские отношения, особая сила закона, - все это вызывало величайшее уважение, граничащее с изумлением. Не могло остаться без внимания русской интеллигенции и английское судопроизводство. Наряду с этим, русских читателей интересовали хозяйственные и технические успехи Англии. Привлекал и вызывал множество споров семейный быт англичан, в частности, английская система воспитания и обучения. Колоссальное увлечение всем английским выражалось в некоторых деталях, как то: изучение английского языка, вхождение в моду английских костюмов, причесок, манер и привычек англичан.

Все это говорит о том, что в первой четверти XIX в. англомания постепенно завоевывает себе равное место с галломанией, влияние которой к этому времени уменьшается в связи с наполеоновскими войнами, и занимает прочное и важное положение в русской жизни. В этот период, по утверждению Предтеченского, "англомания. претворяется в один из элементов той новой формы восприятия западноевропейской культуры, которая получила название западничества".

Англия становится идеалом высокой культуры и совершенного политического строя, а подражание ей является мерилом аристократической изысканности воспитания.

В правление Николая I (вторая четверть XIX в.), согласно А.А. Орлову, политическая англомания почти сошла на нет, а вот ее культурные и бытовые проявления продолжали существовать и развиваться. К тому же это явление было отмечено расширением своих границ, т.е. стало распространяться в среде образованного среднего класса. Этому способствовали публикации английских авторов, а также сочинения русских авторов на "английскую тему", появлявшиеся в различных периодических изданиях.

А.Б. Давидсон, ссылаясь на слова историка Н.И. Кареева, пишет, что "Англию в России знают неизмеримо лучше, чем Россию в Англии".

Но к началу 50-х гг. XIX в. отношения между Россией и Англией вступают в напряженную критическую фазу, вызванную обострением "восточного вопроса" и положившую начало Крымской войне 1853-1856 гг. Что характерно, даже такие спорные вопросы не сломили доверительного отношения стран друг к другу. А это, в свою очередь, не смогло не изменить позицию русского общества по отношению к Британии.

Оставив неизгладимый след в русской культуре, англомания постепенно перерождается в американофильство - интерес к стране, сумевшей вобрать в себя, как представлялось сторонним наблюдателям, только наилучшие и полезные качества от Англии.

Методологическая основа исследования. При написании диссертационного исследования автор руководствовался принципами историзма, системности и научной объективности, анализируя источники и фактические материал. В работе были использованы общенаучные и специальные методы исторического познания: систематизация, сравнение, обобщение; историко-системный и сравнительно-исторический и др.

Данная методологическая база исследования проблемы позволила комплексно рассмотреть государственный опыт развития Великобритании в оценке общественного мнения второй половины XIX века, дать объективно- исторический анализ конкретных факторов, определивших характер и специфику изучаемой проблемы, сделать собственные выводы по объекту исследования.

Научной достоверности исследования автор стремился достичь за счет изучения и системной обработки значительного количества источников и литературы.

Научная новизна данного исследования заключается в комплексном анализе вопроса, связанного с причинами возникновения и последующего формирования субъективного, эмоционально окрашенного, восприятия Великобритании и англичан в российском общественном мнении в период подготовки либеральных реформ. Также в работе уделяется внимание выявлению перемен в уже некогда существовавших стереотипных представлениях об английском образе жизни.

Практическая значимость исследования. Полученные выводы исследования носят прикладной характер. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть привлечены для подготовки специальных лекционных курсов по истории и культуре Европы XIX в., написания учебных пособий и учебных программ по истории международных отношений. Данная работа может представлять определенный интерес для исследователей истории российско-британский отношений. Также ее можно использовать в научных докладах и выступлениях о понятии "межкультурного диалога".

Апробация диссертационного исследования. Материалы магистерской диссертации прошли апробацию в виде подготовки к печати научной статьи "Образ Великобритании в интерпретации российских публицистов второй половины XIX века" для журнала "ЛОКУС: люди, общество, культуры, смыслы" (2016, № 3). Журнал входит в перечень изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации результатов научных исследований.

Структура диссертационного исследования соответствует поставленной цели и задачам, состоит из введения, четырех глав, разделенных на параграфы, заключения, которое включает основополагающие выводы, списка использованных источников и литературы. Общий объем работы составляет 80 страниц.

Глава I. Опыт государственного развития Великобритании в оценках публицистов

Государственное развитие Великобритании всегда представляло интерес для российского высшего общества, особенно в период подготовки реформ 1850-1860-е года несут множество изменений и для самой Англии. Морская держава становиться лидером в мировой экономике, это влечет за собой внутренние преобразования в политической, социальной и культурной сферах жизни страны. "Англия задавала тон для модернизации других стран, в том числе и для России", а это еще больше усиливало интерес и внимание к ней русских современников. Образованных людей, по словам Давидсона, всегда интересовало внутреннее положение Британии, "прошлое и настоящее ее народа постоянно пользовалось вниманием" , упоминания же о внешней политике встречаются крайне редко.

Россия, по мнению Т.Н. Геллы, "нуждалась в определенном примере экономического и политического развития". Англия как раз могла выступить в качестве образца. Она стала "одной из первых в списке стран, к которым обращались взоры политиков и общественных деятелей, размышлявших над стратегией развития Российской империи".

По мнению Чернышевского, Британия имела "особое превосходство" над другими странами Европы "в ее финансовом могуществе, техническом прогрессе, политическом устройстве". С.А. Котов утверждает, что многие страны видели в ней "необходимую для сохранения и упрочения своего господства гарантию экономического и социального благополучия". А, по словам английского писателя Джорджа Оруэлла, "Англия - единственная европейская страна, в которой внутриполитическая жизнь протекает более или менее гуманным и человеческим образом".

Сочетание монархии с парламентской формой правления, наличие политических свобод, уникальное единение администрации и конституции, особое устройство судебной и полицейской системы, - все это и многое другое заставляло иностранцев постоянно обращаться к опыту одной из величайших держав мира. "политические институты Англии, - писал Т.Б. Маколей, - вызывали у англичан гордость, а у самых просвещенных людей в соседних странах - восхищение и зависть". Т.А. Филиппова утверждает, что "практика британского парламентаризма, историческая укорененность британского правопорядка. начинают оказывать особенно сильное влияние на состояние умов.".

Накануне либеральных реформ 1860-х гг. в России наиболее весомым журналом в общественном мнении, как пишет Т.В. Удалова, был "Русский Вестник". Он рассматривался как важнейший идейный центр и печатный орган русского либерализма. В конце 1850-х гг. либералы находились в стадии поиска новых моделей политического механизма. Это предопределило их поворот в сторону Запада, и, прежде всего, в сторону достижений Великобритании. Основатель и главный редактор "Русского Вестника" М.Н. Катков, будучи "активным пропагандистом английского политического устройства" заявлял, что "никогда страна эта не возбуждала столь сильного и столь сознательного интереса, как в наше время. Публицисты всех стран поставляют одною из главных задач своих изучение всех особенностей английского устройства.". Как утверждает русский писатель Е.А. Соловьёв, у Каткова появился замысел укоренить в русской жизни элементы общественного и государственного строя Англии и гражданского правового сознания, считая, что Британия сможет научить Россию чувству твердой законности и свободе общественных отношений.

По мнению В.А. Твардовской, в условиях революционной ситуации в стране программа "Русского Вестника" представляла собой особую попытку переплести идеологию охранительства с компонентами либерализма. Катков, ревностный сторонник британских институтов, полагал, что "британский опыт наилучшим образом подходил и для адаптации в пореформенной России". Поэтому он выступал за введение самоуправления по типу английского, отстаивал необходимость судебной реформы по английскому образцу, отдавая предпочтение институту мировых судей; также требовал отмены полицейского режима и уничтожения телесных наказаний, поддерживал гласность, трактуя ее как смягчение цензурного гнета . В глазах журналистов именно гласность и конституционные свободы исполняли "важную роль при создании образа Англии как свободного гражданского общества".

Особое внимание М.Н Катков обращал на то, что "гарантии прав личности, которые предоставляет в Англии закон, органично сочетаются там с гарантиями от злоумышленников, которые дает само общество".

Такими идейными установками и объясняется большое количество опубликованных статей, описывающих различные аспекты общественно- политической жизни Британии, ее сельского хозяйства и промышленности, социальной сферы и экономики, искусства и науки. Англия должна была служить идеальным олицетворением разумного и органичного государства. Темы в статьях, которые разрушали восприятие Англии как эталона, обходились молчанием. По справедливому замечанию Твардовской, это было "сознательно избранным способом пропаганды политических взглядов" редакции.

Нельзя обойти вниманием и еще одну деталь: во всех статьях "Русского Вестника", посвященных Англии, слово "англичанин" печаталось с заглавной буквы. Это наглядно подчеркивало отличие "Англичанина" - гражданина свободной страны, знающего свои права и обязанности - от подвластного самодержавному императору положения русского.

В октябре 1856 г. "Русский Вестник" опубликовал статью Чичерина "О политической будущности Англии", представляющую собой рецензию на одноименную книгу графа Монталамбера*, одного из "значительных представителей французского либерализма", которую он написал "в защиту английских учреждений, с уверенностью в их несокрушимости".

Перед тем как анализировать вышеупомянутую книгу, Чичерин задается вопросами: почему Англия является исключением из общего порядка? Должна ли она быть образцом для других стран?

Публицист отмечает, что в книге "исконно-великие стороны Англии изображены... с поразительной яркостью". Главной отличительной чертой всего английского народа Чичерин называет "приверженность к старине". Позже Е.Н. Водовозова напишет об этом: "Англичане - народ консервативный. <...> Может казаться странным, что народ, который издавна так стоит за свободу, с такой смелостью и отвагой бросающийся навстречу неизвестному, так долго держится за старое, боится новизны".

Чичерина удивляет, что большинство преобразований жизни государства исходит "сверху", т.е. от правительства, будь то отмена аристократией феодальных повинностей еще в эпоху Средневековья или предупреждение народных волнений уступками английских консерваторов (тори). Английская армия под его пером является примером трезвой дисциплины и осознанного исполнения долга перед страной. Журналист подмечает весьма слабое развитие централизации в стране, поскольку вся местная администрация построена на самоуправлении (self-government).

Не осталась без внимания и гласность, которая, как утверждает автор статьи, является опорой законного порядка страны. Чичерин пишет: "Английские государственные люди утверждают, что гласность есть клапан, необходимый для предотвращения взрывов". Восхищает автора и то, что в условиях свободы слова у англичан вошло в привычку уважение и почитание права и законности. По мнению британского писателя и публициста Джорджа Оруэлла, здесь проявляется "чрезвычайно важная английская черта: уважение к законности, вера в ''закон'' как нечто, стоящее выше государства и индивидуума". Все это приводит к взаимному доверию правительства и народа Великобритании.

На протяжении всей статьи проходит мысль о практичности английского ума. Автор несколько раз акцентирует внимание на том, что народ Англии одарен "удивительным практическим смыслом", который помогает извлекать из любого опыта хорошее, полезное и нужное для государства, отбрасывая дурное и вредное. По мнению В.А. Китаева, Чичерин очень высоко оценивал политическую мудрость аристократии Англии, восхищался жизнеспособностью свободных учреждений империи.

Очевидно, что книга Монталамбера становится для Чичерина ценным источником сведений, рисующих жизнь Британии. Он, восхваляя Англию как "страну разумного прогресса", показывает ее классической консервативной страной, сумевшей сохранить себя от революционных потрясений, волновавших Европу. Это произошло благодаря мудрости государственных деятелей и проводимой ими своевременной политике благоразумных уступок, тесно переплетавшейся с характером английского народа, главной чертой которого является глубочайшее уважение закона и наивысшее чувство справедливости.

Китаев отмечает, что "идеи Гнейста широко пропагандировались в "Русском Вестнике". В апрельском номере журнала за 1858 г. публикуется статья Г.В. Вызинского "Характер политической и административной реформы в Англии", представляющая анализ сочинения германского профессора Рудольфа Гнейста*.

В предисловии автор обращает внимание читателя на то, что относительно полного и систематического освещения современного английского государственного права еще не было. Вызинского изумляет, что администрация Англии имеет мобильный характер и находится в непрерывно зависимом положении от парламента. Это объясняет, почему парламент - начальная отправная точка всей власти. По мнению Керженцева, "нигде парламент так не спаялся со всем укладом жизни, и ни одно учреждение Англии не оказало большего влияния на континентальные страны и государства нового мира".

Значимой чертой английского государственного устройства, по мнению публициста, становится связь администрации с конституцией. Здесь Вызинский раскрывает секрет успешного течения государственной жизни Британской империи, который заключается, по его убеждению, в твердой гарантии политической свободы, исходящей из единства и крепкой связи всех элементов. Взаимозависимость, взаимодополняемость и, в то же время, взаимоограничение всех механизмов государственной машины не позволяют зародиться узурпации власти.

Автор (как и Б.Н. Чичерин) задается вопросом: "Как Англия смогла сохранить внутреннее спокойствие и увеличить свое процветание и политическую силу?". Ответ, по его мнению, кроется в конституции - "это живая действительность", "конституция и администрация одно живое органичное целое". Незыблемую традиционность Британии Вызинский называет только видимостью, потому что государственные люди всегда готовы пойти на уступки. Он, как и Чичерин, подмечает, что Англия "всегда умела извлекать уроки из тяжелых жизненных испытаний". "Существенное отличие английской системы управления, в истолковании Гнейста, состояло в том, что она органически продолжала парламент". Немало внимания английскому парламенту уделял и Н.Г. Чернышевский. Мыслитель полагал, что присутствие парламента "чрезвычайно усиливает могущество ''короны''", при нем "правительство гораздо сильнее и смелее".

Вызинский подчеркивает, что многие страны заимствуют только одну грань английской системы - парламент. М.М. Ковалевский отмечает по этому поводу, что существующее положение парламента обеспечила конституция страны, и такого положения не могут добиться другие континентальные парламенты. Ко всему прочему, из этого не выходит ничего цельного, потому что в этих странах не было органических условий для внедрения парламентской системы. Сам Катков, по словам Китаева, не принимал во внимание возможность перенесения в Россию каких-либо форм конституционного строя. Пример Великобритании убеждал его, что "жизненность представительных учреждений обеспечивается их органической связью с историческими особенностями народа".

Из вышесказанного становится ясно, что Вызинский высоко оценивал исторически сложившуюся государственную систему Англии, фундаментом которой является взаимозависимость парламента и администрации, подкрепленная гарантией политических свобод, и конституция, отражающая английскую реальность.

§2. Британский государственный строй в отражении "Отечественных записок"

На страницах "Отечественных записок" отразились вопросы конституционного и политического развития Британии. "Придерживаясь революционно-демократического направления, журнал знакомил своих читателей с историей политической борьбы в Англии, с проведением либеральных реформ, с той ролью, которую сыграл английский народ в их принятии". По мнению Удаловой, журнал был менее подвержен политизации в период готовящихся либеральных реформ. Благодаря осторожной позиции издателя-редактора А.А. Краевского, журнал отражал взгляды и интересы средних слоев российского общества.

Первый номер журнала за 1860 г. примечателен статьей публициста Н.В. Альбертини. По его мнению, прочный авторитет Англии берет свое начало с того времени, как французский писатель, философ и правовед Ш.Л. Монтескье впервые познакомил европейский континент с "величественным зданием английского государственного устройства". Тогда эта увлеченность была близка к превращению в общественное верование. Постепенно распространилось мнение, что политические учреждения Англии могут легко прижиться на любой почве и стать, таким образом, достоянием и других стран. Но большинство опытов по заимствованию потерпели фиаско. "Континент видел много парламентов, но ни один из них не получил и десятой доли того значения, которым пользуется английский парламент. Континент видел много законодательных актов, признававших свободу печати, но с гордым пренебрежением на эту свободу печати смотрит только англичанин". Знакомство с первоосновами английских учреждений политически воспитывает и политически развивает народы Европы.

Объясняя читателям причины неудачных подражаний, Альбертини заключает, что абсолютно любое государственное учреждение должно иметь под собой почву, черпающую силы из народной жизни. Соответственно, у пришедших извне учреждений нет прочных связей с народом, нет поддержки со стороны общества. "Английское общество, складываясь, развиваясь, умело вливать новое содержание, новый дух в старые вековые учреждения.". Подмечая эту особенную черту Британии, автор наталкивает нас на мысль о том, что развитие общества опережало развитие государственное. А это значит, что все бытовавшие государственные формы могли без затруднений подчиниться всем требованиям общества. Писатель И.В. Шкловский, издававшийся под псевдонимом Дионео, говорил по этому поводу: "Англия тем резко отличается от континента, что общество упорно не желает признавать, что личность может быть подавлена и принесена в жертву государству. Английский прогресс - это летопись освобождения личности".

Более критично к вопросу о государственных учреждениях Англии и об отношении России к ней подошел Б.И. Утин в статье "Государственный быт Англии". Свои рассуждения публицист начинает с резонного вопроса: "Что 93

могли дать нашему обществу. эти толки о чуждых нам учреждениям?". Ровным счетом немногое, по причине поверхностного знакомства с этими учреждениями. Утин справедливо подмечает склонность людей к идеализации изучаемых иностранных учреждений ("у других все непременно лучше, чем у нас"). "Как бы кто критически ни относился к Англии, но разве это может заставить его забыть, что формы ее общественного устройства лучше и достойнее, чем в остальной Европе?".

Публицист развеивает миф о безупречности островного государства. Ведь там, наряду с обустройством своего благосостояния, обеспечением всеобщего чувства законности, ужасающих цифр достигает пауперизм (массовое обнищание населения). Автор отмечает, что после напряженного 1848 г. восхищение Альбионом сменилось разочарованностью: люди познакомились с действительной "страной туманов". Утин описывает это так: "Пораженные консерватизмом английского общества, угловатостью и односторонностью самобытно-развивающихся политических форм, страшными. контрастами богатства и нищеты, континентальные публицисты мрачно взглянули на Англию". С этого момента и по настоящее время прославление британских учреждений утихло.

Е.Н. Водовозова, также критиковав многие английские традиции, была вынуждена признать: "как бы ни были плохи разные стороны социальной жизни английского народа, как ни велики промахи правительства. все-таки страна эта пользуется в целом мире славою свободных учреждений и великою личною свободою своих граждан".

Подводя итог, Утин уверяет читателей, что Англия, абсолютно независимо от ее значения на мировой арене, будет неизменно приковывать к себе интерес, как классический пример свободной страны.

В августовском номере 1869 г. появляется интересная статья Н. С. Кутейникова, дающая исчерпывающий анализ политической борьбы правительства за парламентское реформирование Англии при министрах У.Ю. Гладстоне* и Дж. Брайте**. Автор соглашается с тем фактом, что русское высшее общество привыкло воспринимать Британию шаблоном неизменного политического устройства и нерушимой опорой консервативного духа. Однако, ссылаясь на последние события в стране, Кутейников не идеализирует конституционное устройство, напротив, по его мнению, конституционная система Англии несовершенна и "далеко не составляет. Панацеи от политических и в особенности социальных недугов". По его мнению, английская конституция так и не смогла внушить к себе должного уважения, а такие учреждения, как институция королевской власти или палата лордов, годятся лишь для того, "чтобы служить наружной вывеской государственной власти для неразвитых умов.". По мнению Т.Н. Геллы, автор статьи "пытался нарисовать картину постепенной трансформации английского общества в сторону либеральных преобразований".

Показанные Кутейниковым некоторые изъяны в государственном устройстве страны встают в противовес качествам, отраженным в других журналах.

Несколькими годами позднее писательница и литературный критик М.К. Цебрикова пишет статью, посвященную политике компромисса в Британии. Автор отмечает, что из всех стран Европы только Англия может по праву именоваться страной компромисса. "Конституция ее - компромисс между монархией и республикой, между аристократией и демократией; государственная религия ее - компромисс между всеподавляющим авторитетом католицизма и полуподавляющим протестантизма. Нравы и общественное мнение Англии - компромисс между свободой и самым рабским подчинением авторитету преданий и обычая". После дальнейших рассуждений об этой политике Цебрикова заключает, что без каких-либо социальных потрясений ценой компромисса между феодалами и общинами была приобретена и личная свобода народа. По мнению критика, компромисс стал девизом правительства Англии с самого ее основания. Благодаря умению находить общие точки соприкосновения разных слоев общества, и призывать их к уступкам, Англия сумела достигнуть могущественного положения в Европе.

Таким образом, публицисты, желая видеть Россию рационально устроенным государством, обращали внимание на политические преобразования в Великобритании, пытаясь донести до русского читателя ее опыт, благодаря которому на протяжении более двух столетий удается избежать социальных потрясений и революций. Но, вместе с тем, писатели открывали и оборотную сторону английских преобразований - закономерные изъяны, которые снимали с Британии ярлык идеального государства.

Вывод к первой главе. Стержневым тезисом периодической печати, который передавался через статьи в журналах, было представление и осмысление опыта государственного развития Англии как неизменно формирующейся разумной монархии. Особо подчеркивалась "подвижность" английской политической системы, выражавшаяся в умении незамедлительно реагировать на изменения в обществе. Для издателей и публицистов была ценна именно особенность развития Великобритании, носившая последовательный, местами даже консервативный, характер. В то же время, внимание заострялось на сложившихся традициях самоуправления общества, которые явились результатом мудрой и дальновидной политики государства. Изображая Англию на страницах журналов классическим примером парламентаризма, публицисты подчеркивали ее эволюционный путь развития. По мнению мыслителей, такой постепенный, а главное бескровный, путь был возможен и для преобразования русской монархии. Благодаря этому, создавался образ страны, преуспевшей в становлении политической свободы, и транслировалась идея об устройстве государственной жизни Российской империи по английскому образцу как о единственном способе ослабить нарастающую социальную напряженность.

Глава II. Русские журналы о судебной и полицейской системах Британии

Английские судебная и полицейская системы складывались постепенно, на протяжении многих веков. В них замысловато переплетались институты, появившиеся еще во времена раннего феодализма, с более новыми учреждениями, отвечающими современным запросам общества. Судебная система являлась "главной гарантией личных прав и позволяла считать Англию страной развитого конституционализма и политической свободы".

Ведь англичане верят в такие понятия, как "справедливость, свобода и объективная истина".

Значительная сложность судопроизводства и самостоятельность полицейского управления Британии резко отличали их от аналогичных систем других европейских стран, придавая им характерное своеобразие. Поэтому внимание печатных изданий было приковано к судопроизводству и устройству суда в Англии и роли полиции в обществе.

§1. Судоустройство и судопроизводство Англии

В программе реформ "Русского Вестника" значимое место занимал вопрос о преобразовании судебной системы. На эту тему писал российский правовед, профессор уголовного права Московского университета С.И. Баршев. В своей первой статье в майском номере 1857 г. он детально рассматривал суд присяжных. По его мнению, этот институт имеет особое политическое значение, выражающееся в том, что через присяжных "народ принимает прямое участие в деле уголовного суда". Одним из неотъемлемых достоинств суда присяжных, по словам Баршева, является взаимодополняемость присяжных и судей. Это делает суд своеобразным "судом народа, и приговоры их - приговоры целого общества".Профессор отмечал важную деталь всей судебной системы Англии - это отсутствие какого-либо единого уголовного кодекса, точного свода законных предписаний. "Все основывается на массе статутов и на старинных судебных обычаях", т.е. в Англии действовала и действует система прецедентного права. Это обстоятельство наводит Баршева на мысль, что при такой системе организации судебного процесса созданы все условия для произвола судей. Но автор находит ответ на свой вопрос: "народная доверенность. и редкая добросовестность судей." препятствуют злоупотреблениям суда. В статье несколько раз говорится о полной доверенности английского народа к действиям судей и приговорам присяжных. От этого уважения и доверия народа, как считает Баршев, выигрывает и правительство, когда дозволяет публике участвовать в осуществлении судебной власти.

Баршев, подчеркивая огромную значимость и полезность суда присяжных, говорит о необходимости введения в России такого же судебного учреждения, усматривая в этом попытку установления взаимодействия между правительством и народом.

Исчерпывающее и объемное описание английских судов дал М.И. Зарудный в статье, опубликованной в журнале в августе и сентябре 1860 г. Он подробно рассмотрел различные виды судов, обрисовал функции и полномочия каждого вида и обязанности судей, отметил особенности судебных заседаний и устройства английских тюрем. Писатель также подверг детальному рассмотрению составные части уголовного процесса, обратил внимание на тонкости английского законодательства и дал яркую характеристику судов Англии в целом.

Но при анализе данной статьи необходимо обратить внимание на выводы, которые сделал Зарудный. Автор говорит, что понимание системы судопроизводства вызывает сложности у юридически неподготовленного человека. Вся система базируется на конституции Англии: "английская конституция есть сердце английских учреждений, дающее каждому из них жизнь и смысл". Зарудный приходит в изумление от того, насколько в Британии обеспечены права каждого человека. Принимаются существенные гарантии, чтобы не обвинить в каком-либо преступлении невиновного человека. Публицист замечает, что в Англии четко следуют тому гуманному правилу, которое переняла российская императрица Екатерина II: "лучше десять виновных освободить, чем одного невиновного приговорить к наказанию". Причем подсудимый, лишаясь на некоторое время права свободы, совсем не теряет права на уважение человеческого достоинства.

Зарудный выделяет несколько характерных особенностей английского суда. Во-первых, несмотря на внешнюю запутанность, английский суд отличается простотой и единством. Ведь, по сути, есть только судья и присяжные, которые тесно связаны между собой. Эти учреждения и составляют коренной и единственный суд в Англии. Своим существованием это величавое учреждение обязано, по мнению автора, "не снисходительностью просвещенного правителя и не завоеванию кровавой революции, но исключительно творческой силе истории". Также все судьи обладают ролью блюстителей мира (justices of the peace).

Еще одной особенностью суда является его относительная справедливость. Это обстоятельство автор объясняет так: звание судьи присваивается юристу только с "высоким юридическим образованием и бескорыстием", который приходит к своей цели после многих лет, посвященных тяжелому труду - изучению бесчисленных постановлений парламента с самых древних времен. Такое глубокое знание законов предотвращает его от ошибки, а нерушимое сознание долга и полная гласность, которая выражается в публичных судебных заседаниях и свободе печати, не позволяет судье злоупотреблять своей властью. Независимость судьи обеспечивается, по утверждению публициста, огромным содержанием, получаемым от казны. А это значит, что судья закрыт для подкупа. Зарудный делает важный вывод: "судья, отличаясь специальным образованием и строгою честностью и пользуясь материальным благосостоянием и полной независимостью, имеет все данные для осуществления возможно- справедливого суда".

Свое восхищение автор высказывает в последнем выводе статьи, гласящем: "В английских учреждениях есть огромные достоинства, перед которыми ничтожно все, что могло бы найтись в них дурного, и которые возбуждают справедливое удивление большинства образованных людей всего мира". В укор иностранным писателям, которые преувеличивают все, что кажется им дурным, и искажают положительные стороны суда, Зарудный заявляет: "Жалки те умы, которые. решаются порицать величественное законодательство Англии, и не умеют отличать в нем тех бессмертных признаков, которые составляют славу и могущество современного христианского общества!".

Становится ясно, что Зарудный преклоняется перед исторически сложившейся судебной системой Англии, в которой, по его словам, абсолютно все элементы работают мудро и согласованно, что позволяет вершить справедливый суд в стране. Ее изображение, во многом идеализированное публицистом, способствовало сохранению и расширению в обществе представления об эталоне английской системы правосудия.

Юрист и публицист Б.И. Утин был известен в журналах по статьям о мировой юстиции и суде присяжных в Англии.

В своем "Очерке исторического образования суда присяжных" он рассматривает природу этого института судебной системы. Автор отмечает, что это именно то учреждение, в котором решающее место занимает голос народа. А если принять во внимание "широко распространенную среди англичан неприязнь к любого рода насилию и терроризму, то уголовным преступникам рассчитывать на сочувствие не приходиться". Такая форма прочно укоренилась в сознании общества, и приговоры суда присяжных - мнение большинства по спорному вопросу. Обращаясь к историческому опыту, публицист подмечает, что созываемые для каждого судебного разбирательства присяжные в разы независимее в своих приговорах, чем постоянные судьи. Причина укоренения и дальнейшего развития суда в этой стране кроется в четком разграничении функций присяжных от функций судьи. В то время как во многих странах данный институт вымирал из-за размытых, неясно определенных обязанностей, в Англии все было совершенно иначе: "здесь присяжные никогда не присваивали себе власть судьи". В обязанностях судьи Утин усматривает некое подобие святости, говоря, что "служа видимым органом закона, он охраняет в обществе господство правды".

Таким образом, русские публицисты обратили основное внимание на то, что судопроизводство в Англии осуществляется судьей, представляющим собой олицетворение буквы законы, совместно с присяжными, выражающими глас общества.

Об английской мировой юстиции Утин рассуждал уже на страницах революционно-демократического журнала "Современник". В своей заметке "По поводу английской юстиции мира" он напоминает читателям о том, что главными инструментами самоуправления в Англии являются мировые судьи, причем и современное английское самоуправление также держится на них.

Характеризуя должность мирового судьи, Утин приводит слова лорда Эдварда *

Кока о том, что она "не имеет себе равной во всем христианском мире. английские мировые судьи составляют действительный идеал, осуществить который у себя до сих пор тщетно пытались многие европейские народы материка!". К тому же, по мнению публициста, институт мировых судей всегда был безупречным и сохранился до сего момента с незапятнанной репутацией.

Через несколько месяцев вышла его следующая статья с размышлениями о самоуправлении и мировой юстиции на Британских островах. Как и многие другие публицисты, Утин отмечает следующую особенность Англии: "ни одно начало, ни одно понятие, вытекшее из бытовой ее жизни, не пропадает - оно только наполняется новым содержанием". С.Ю.Торопова называла это "революцией в английском стиле: ничего не разрушалось, просто функции переходили к другим учреждениям, ''оставив старые существовать в виде декоративных переживаний''". Дж. Оруэлл интересно и красочно описывает своеобразие английского судьи, называя его "одной из символических для Англии фигур. Это - воплощение странной смеси из реализма и иллюзий, демократии и привилегий, притворства и порядочности, тонкой системы компромиссов, благодаря которым нация сохраняет свою привычную форму".

Рассматривая массивное здание парламента, Утин отдает должное фундаменту, на котором воздвигнуто это здание - местному самоуправлению в лице самостоятельных корпораций и общинных союзов. На этих началах основана и вся система английской свободы. Следующим звеном в цепочке рассуждений Утина становится "другое, соответственное по важности, явление государственной жизни Англии. Таким учреждением, конечно, может быть. суд присяжных". Автор находит такою форму правосудия наиболее целесообразной для самоуправления, поскольку участие в судебном процессе вручается большинству общественных классов. В заключение публицист подчеркивает достоинство суда присяжных, выраженное в том, что "он составляется из людей, взятых безразлично из как можно большего числа групп". И, что немаловажно, благодаря этому элементу прочно встала на ноги общинная свобода Англии.

Таким образом, Утин, придерживаясь политической направленности печатного издания, назвал английский суд присяжных наилучшим, по его мнению, вариантом усовершенствования судебной системы в России.

В апрельском номере менее политизированных, как говорилось выше, "Отечественных записок" за 1859 г. появляется статья Д.А. Саранчова, который довольно красочно и подробно описывал уголовный суд Великобритании. С первых же страниц автор утверждал, что большинство европейских стран извлекли множество уроков из юридического опыта Англии. По его словам, она "через все средние века пронесла свои учреждения и сохранила их от разрушительного влияния католицизма, средневековых тенденций и средневекового мрака". Лучшие мыслители Европы устремляли свой взгляд на британские учреждения, находя в них "единственное прибежище от всех бурь". Как и многие другие публицисты, Саранчов отмечает резкое отличие всех судебных учреждений Англии от европейских: весь процесс судопроизводства в этой стране основан и подчинен идее самоуправления.

Рассматривая английскую юстицию более подробно, автор выделяет ее отличительные черты: в первую очередь, "господствующее. начало централизации", а затем "единство и беспристрастие". Первостепенной задачей уголовного суда ставится защита невиновного. При появлении самого ничтожного сомнения в виновности подсудимого тут же следует оправдательный приговор. "Идея о защите невинного проведена с необыкновенною последовательностью, с изумительным человеколюбием и с железною настойчивостью, свойственною только англо-саксонской расе".

Саранчов утверждает, что институт мировых судей, который не подчиняется никакому лицу, был создан английским народом с целью укрепить быт общины и оградить себя от пагубного влияния центральной администрации. Все же в мировых судьях островитяне видят представителей высшего класса, способных поддаться сословным предрассудкам. Для пресечения этого вводится свой самостоятельный элемент (суд присяжных) - "великое создание английского народа".

Что же касается аристократии, то она, участвуя в законотворческом процессе, была подлинной представительницей интересов и нужд народа. Саранчов видит в этом фактор сближения народных масс и аристократии. Ранее об этом писал и Маколей, сообщая, что "наша (английская. - Д. Т.) аристократия была самой демократичной, а демократия - самой аристократичной во всем мире". Публичность, самостоятельность, гласность - признаки английского судопроизводство. Но публицист вскользь говорит и о существующих недостатках английских учреждений (главные из которых излишняя специализация судов и отсутствие единого, упорядоченного судебного кодекса), надеясь, что рано или поздно они вымрут, благодаря могущественному духу реформ.

Таким образом, Саранчов убеждает читателя, что законодательство Великобритании создано народом и для народа. Граждане знают, что они независимы и самостоятельны, поэтому суд присяжных обладает безграничным народным доверием. Достоинство судебных учреждений автор усматривает в их незыблемости и либеральном духе.

§2. Полицейская система страны в статьях С.С. Громеки

Большое внимание современников привлекали труды С.С. Громеки, названном Китаевым "публицистом обличительного толка". Его разоблачительные статьи выходили в журнале "Русский Вестник" одна за другой: "Два слова о полиции" (1857 г.), "О полиции вне полиции" (1858 г.), "Последнее слово о полиции" (1859 г.). В них публицист бичевал взяточничество, казнокрадство и бюрократизм, ратовал за усовершенствование судопроизводства и соблюдение законности. Им неоднократно выдвигались требования ограничения полицейского произвола. В качестве примера Громека приводил Англию. Там, по его словам, произвол чиновников невозможен, потому что малейшее уклонение чиновника от обязанностей поставит его лицом к лицу перед "беспощадным орудием" в виде общественного мнения.

В статье "Два слова о полиции" Громека пишет, что очень часто полицейский чиновник Англии выступает как идеал. Причину этого автор находит "единственно в нравственных достоинствах этих чиновников". Важно отметить, что полицейский чиновник ведет себя с каждым человеком, независимо от занимаемого положения в обществе, одинаково: "перед знатным он не унижается, за богатым не ухаживает, с бедным не обращается грубо и бесцеремонно". Автор поражен тем, насколько английское общество пропитано уважением к самому себе, к личности другого человека и к закону, что всего лишь один взмах жезла полисмена способен прекратить всякое нарушение порядка. Как отмечает кандидат юридических наук Д.О. Ежевский, в Великобритании традиционно считается, что "обеспечение и поддержание правопорядка является почетной обязанностью и основной функцией местных властей, создающих на местах полицейские отряды, деятельность которых ограничивалась тремя задачами: поддержанием общественного порядка, раскрытием преступлений и регулированием уличного движения в городах". Схожую мысль высказывает Л.В. Густова, выделив "во многом ''общественный'' характер полиции" Британии как принципиальное отличие ее от континентальной.

Проводя сравнение с Россией, Громека утверждает, что в глазах нашего народа полиция - "сила карающая, но уж никак не охраняющая".

В следующей статье "Последнее слово о полиции" Громека разъясняет, как проходит уголовное следствие, каким образом разграничены действия полиции и обвинительной власти. Автор предлагает по примеру Англии ввести в России институт шерифов, которые будут ответственны за исполнение правосудия и смертной казни и назначаемы из богатых помещиков. По его словам, это придаст исполнению закона "торжественность, святость и неподкупность". Публицист акцентирует внимание на английском институте мировых судей, называя его самым "безукоризненным учреждением". Его сущность автор видит в назначении мировых судей правительством из местных коренных жителей земского округа или городской общины, которые имеют недвижимость и образование. А главное - это то, что "мировой судья соединяет в себе административную, полицейскую и судебную власть". Интересна и мотивация мирового судьи к служению обществу. По мнению автора, это стремление изучить нужды народа, достичь уважения, доверенности и любви своей общины и впоследствии войти в члены парламента. Такие мотивы мог подтвердить и Чичерин, отмечая, что "при несменяемости судей, единственным способом влияния остается повышение, которое возбуждает честолюбие. В Англии и этому путь отрезан. Судьи получают скромное содержание, идти им далее некуда, так как они занимают важные судейские места".

На основании вышеприведенных фактов следует, что Громека, подробно описывая существующую полицейскую систему Британии, примерял ее на российскую действительность. Автор возлагает надежды на реформирование полицейского надзора по английским меркам, что, по его убеждению, позволит исключить самоуправство полицейских чиновников в России.

Вывод ко второй главе. Еще одним по значимости и привлекательности на страницах журналов "Русский Вестник", "Отечественные записки" и "Современник" стал вопрос английского судопроизводства и полицейской системы. Независимо от политических взглядов, публицисты высоко оценивали многовековые достижения Великобритании в судебном и полицейском деле. Внимание читателей акцентировалось на органично сформировавшемся устройстве суда и полицейского надзора Англии. Неподкупность и народность судей и стражей порядка составили основу определенного механизма сдержек, который позволяет предотвратить появление произвола двух других ветвей власти. Авторы статей призывали преобразовать российский суд и правоохранительную систему по английскому образцу. По их мнению, именно через суд присяжных воплотилась бы идея достижения необходимого взаимодействия и доверия между правительством и обществом, а искоренение самоуправства полицейских чиновников в России возможно через введение новых стандартов их поведения.

Глава III. Периодика об английской печати и университетах

Внимание журналов к английскому политическому устройству было неразрывно связано с интересом к вопросу о гласности. На страницах изданий можно найти многочисленные похвальные слова о неприкосновенности личности и собственности, о свободе слова, печати и собраний. Публицисты "Русского Вестника" считали развитое общественное мнение "важным механизмом, позволяющим англичанам сохранять и эффективно использовать свои права". Эта сила стала неотъемлемой частью жизни английского общества. Свобода слова и свобода вообще "чересчур укрепилась в английских нравах, она защищена национальной совестью, распространенными привычками и понятиями...". С течением времени у англичан выработалась своеобразная "привычка к гласности", а отсюда как непременный ее результат "уважение к чужому мнению".

Наряду с этим, большую заинтересованность вызывала система воспитания и образования подрастающего поколения, складывавшаяся, как и другие, на протяжении многих веков и формировавшая в английской молодежи чувство гражданственности и патриотизма. По наблюдениям Е.Н. Водовозовой, "выше всего на свете англичанин ставит свое отечество, свое семейство и домашний очаг. Воспитание ребенка, прежде всего, направлено к тому, чтобы развить в нем до крайних пределов любовь к родине и национальную гордость".

§1. Л.Ф. Де-Роберти об английской журналистике

В нескольких вступительных словах к первой части статьи автор отмечает, что журнальное дело в Британии получило широкое развитие. Печать обуславливает взаимопонимание, крепость и гибкость отношений между народом и властью. Каждый англичанин воспринимает свободу печати как четвертую власть, а "общественное мнение и орган его - журналистику - верховною силою в государстве". Де-Роберти, рассматривая историческое становление английской печати, показывает, что она прошла путь длительной и упорной борьбы с правительством, прежде чем добилась полной свободы. Пытаясь разобраться в сути свободы печати, публицист приводит высказывания трех выдающихся юристов: Ж.- Л. Делольма, У. Блэкстона и Г. Дж. Стивена. По мнению Де-Роберти, их определения дают наиболее точную формулировку свободы печати. Все трое видят свободу печати в отсутствии предварительной цензуры. Случаи с публикацией чего-либо противозаконного будут рассматриваться законом через суд присяжных.

В своем историческом наброске Де-Роберти акцентирует внимание на этапах формирования английской журналистики. Писатель замечает, что первым английским журналом считается "Weekly News" ("Еженедельные новости"), который появился в 1622 г. Уже в правление Генриха VIII (15091547) существовал ряд распоряжений, стесняющих деятельность типографий. Елизавета I (1558-1603) также придерживалась ограничительной политики. При Якове I (1568-1625) и Карле I (1625-1649) продолжался тот же порядок вещей.

Рассматривая трактат Дж. Мильтона "Ареопагитика, слово в пользу свободы печати", Де-Роберти приводит точку зрения автора "Потерянного рая" о том, что именно из-за установления цензуры возникают внутренние беспорядки и перевороты.

Период реставрации Стюартов и правление Карла II (1660-1685) изменили сложившийся порядок вещей. Публицист, ссылаясь на замечание знаменитого английского историка Т.Б. Маколея, говорит об увеличении числа издававшихся журналов. А в 1695 г. цензура была уничтожена. И что удивительно, после отмены цензуры печать не стала фамильярной, а получилось наоборот, что "самая свободная печать в Европе в то же время самая скромная".

В качестве сравнения автор приводит несколько положений о периодической печати во Франции. Первый французский журнал "La Gazette de France" ("Французская газета") был основан врачом Т. Ренодо в 1633 г. при содействии кардинала Ришелье. Последний предоставил врачу монопольное право на периодические издания, тем самым поставив журнал в зависимость от правительства. Второй и последующие журналы также были полностью подвластны руководству страны.

Более подробно автор останавливается на состоянии английской периодической печати XVIII в. Он делит английские издания этого времени на две категории: 1) журналы внутриполитических известий и 2) журналы, содержащие статьи литературного, философского и научного характера. Правительство в указанный период, по замечанию публициста, начинает с опасением смотреть на развитие печатного дела. Поэтому в верхах появляется мысль о стеснении печати при помощи фискальных мер: за определенный объем печатного текста взималась определенная плата (например, за полулист - полупенни, лист - пенни, с объявления - 12 шиллингов). С принятием закона о пошлине со штемпеля и объявлений в 1712 г. начинается последовательное фискальное притеснение печати в Англии. Вскоре, при Георге I (1714-1725), была введена пошлина с бумаги, что послужило причиной резкого повышения цен на журналы. Следует отметить, что тогда периодические издания не создавали самостоятельных коммерческих предприятий. Все журналы Лондона находились в руках книгопродавцов или государственных деятелей. Последний вид журналов получил особое развитие. Они могли печатать отчеты о заседаниях парламента, а чуть позже - и судебных палат, чем привлекали к себе огромное внимание и вызывали пламенные дискуссии. Вскоре публикации заседаний суда вошли в привычку. Это увеличило число читающих и интересующихся граждан и способствовало росту влияния периодической литературы.

В 1760 г. к власти в Англии пришел король Георг III (1760-1820), и в политике государства снова был взят курс на притеснение печати. Штемпельная пошлина с каждым годом возрастала, увеличилось число судебных процессов против журнальных деятелей. Однако, по замечанию автора, это никак не сказалось на любознательности народа и распространении знаний.

Подводя итог своего исторического обзора английской журналистики, Де-Роберти задается вопросом о результатах этих преследований печати. Он подчеркивает, что журналистика от этого не пострадала, а наоборот закрепила за собой благосклонность мнения общества. Автор, приводя мнение Бокля*, пишет, что "умственное движение нейтрализовало политическую реакцию". Автор обращает внимание на то, что с конца XVIII в. все новые журналы выпускались коммерческими людьми с целью публикации объявлений. Параллельно с этим начали возрастать пошлины на бумагу и объявления. Это увеличило цену на журналы и, соответственно, усилило недовольство читателей и промышленников. На этой почве стали распространяться незаконные издания, в первую очередь, уклонявшиеся от уплаты пошлин. Таким методом англичане протестовали против повышения налогов на печать. Правительство пошло на уступки, и в парламенте был принят билль об общем изменении системы пошлин, снижении налога с бумаги и отмене пошлины с объявлений. Своевременный ответ властей на требования народа смог привлечь на свою сторону общественное мнение. Писатель говорит в статье: "пока они (журналы. - Д.Т.) боролись с притеснительным законом, право было на их стороне, но когда закон помирился с правом, мнение граждан стало поддерживать закон". Окончательная отмена пошлины на бумагу в 1861 г. стала последним актом в экономическом освобождении журналистики и печати в Англии.

В современной для публициста Англии журналистика и печать не отягощены никакими налогами, а посему "пользуются "полной свободой", которой первое условие - "возможность выражать свои убеждения без предварительного одобрения, возможность заводить какие бы то ни было издания без предварительного дозволения и независимость от всяких стеснений"". Показательно и высказывание видного английского политика Г. Дж. Темпла лорда Пальмерстона, которое не нуждается в комментариях: "В Англии каждый может совершенно свободно и безопасно выражать свои убеждения". Причину этого автор усматривает в приоритете обычая перед законом, в свободе, которая коренится в сознании, привычках, нравах каждого англичанина. Любопытен и тот факт, что с тех пор безгласность парламентских заседаний, считавшаяся привилегией, стала наказуемой, а в палатах лордов и общин были выделены специальные скамьи для журналистов.

Подводя итог первой части своих рассуждений, Де-Роберти акцентирует внимание читателя на том, что в своем развитии свобода печати в Англии, а с ней и журналистики, прошли четыре периода. Первый период занимает то время, когда журналы ставили перед собой цель лишь собрать и передать читателям разнообразные известия, касающиеся иностранных государств. Боткин по этому поводу замечает, что " ни в какой стране так не распространены точные и положительные сведения о других странах, как в Англии.". В пример он приводит так называемые "клубы прений" (debating clubs), где то или иной европейское государство становится предметом дискуссий. Роберти этот этап характеризует как "период подозрительного контроля" и "цензурных притеснений" журналов. Улучшением в законодательстве о печати начинается второй период, отметившийся смещением внимания периодической литературы с внешних событий на внутренние проблемы. В журналах начинают видеть "могущественное орудие для поддержки". Это положение доказывается словами Е.Н. Водовозовой: "Ни в одной европейской стране периодическая печать не получила такого широкого развития, как в Англии, и нигде журналистика не играет в жизни народа такой важной роли. Печать в Англии в полном смысле слова сделалась органом общественного мнения".

"Английская журналистика, по словам Удаловой, "представлялась не складом "стереотипных описаний и известий", а органом общественного мнения, защитником "всего того, что составляет теперь величие и славу этой страны"". Подтверждая свою мысль, она пишет: "журналы англичанам служат самым чувственным термометром, выражающим то или другое настроение общества.".

На третьем этапе журнальное дело становится промышленным предприятием, главное в котором - раздел объявлений, рассчитанный на средний класс. Экономическое, а вслед за ним и политическое освобождение печати происходит в четвертый период, журналы становятся независимыми. Статью автор завершает следующими словами: "Из истории английской журналистики ясно видно, как пагубен разлад "государства" с "обществом", как бесплодны неправые и несвоевременные меры при самой насильственной обстановке, как цензурные и фискальные притеснения не только не останавливают развития, но приносят, в конечном результате, существенную пользу печати.. ,".

Во второй части статьи Де-Роберти основной упор делает на подробное рассмотрение законодательства Англии относительно учреждения типографий. Стоит обозначить здесь несколько важных моментов. Писатель отмечает, что правом на свободное издание журнала в Британии обладают как английские, так и иностранные граждане. Оценивая английские законы о печати, Де-Роберти пишет, что они "отличаются и всегда отличались замечательною юридической логикой". Нельзя обойти стороной и вывод, который он делает в завершение статьи: "только посредством свободной печати может поддерживаться взаимное понимание и сочувствие между правящими и управляемыми". Печатное дело в Англии, по мнению Боткина, сделалось своего рода "домашним делом": это средство, с помощью которого до общественности доводилось все, что каждый посчитал необходимым довести до ее сведения.

Таким образом, Де-Роберти преклоняется перед той упорной и неотступной борьбой английского печатного дела, которую оно вело на протяжении трёхсот лет с правительством, за право быть экономически свободным и политически независимым. Автор неоднократно подчеркивает, что свобода слова и печати в Англии является коренным основанием свободы британского народа. "Свобода слова является реальностью и пользуется почти всеобщим уважение. Мало кто из англичан боится высказать свои политические взгляды, и не так уж много сыщется тех, кто хотел бы подавить взгляды других". В то же время журналистика выступала как "суровый судья английского общества". Интересное предположение выдвигает Удалова, говоря, что "организация печати в Англии воспринималась следствием конституционного устройства страны, поэтому борьба за свободу печати была завуалированной борьбой за демократические свободы вообще".

§2. Университетская автономия по-английски

Профессор Новороссийского университета М.М. Вольский в статье февральского номера "Русского Вестника" за 1861 г. рисует до мельчайших подробностей жизнь Оксфордского университета в Великобритании - одного из главных, наряду с Кембриджским университетом, учебных и научных центров этой страны.

Свою статью "Оксфордский университет" Вольский начинает с восклицания: "..ни одна страна Европы (кроме Англии. - Д. Т.) не представляет более обширного и любопытного поприща для наблюдений и размышлений". Эти слова задают определенную тональность уважения к Альбиону. Далее он поясняет свое высказывание читателям тем, что только в Великобритании наблюдаются наивысший уровень развития цивилизации и общественно-политического быта, самые потрясающие творения человеческой деятельности. "Здесь, вследствие практического настроения народа, всякая мысль, всякое стремление, всякое значение находит себе осуществление и применение". Автор отмечает, что абсолютно все в Англии носит оттиск специфичности, своеобразия. Поэтому, чтобы овладеть обширным знаниями о Великобритании, по мнению писателя, не стоит ограничиваться осмотром одного Лондона. Ерофеев пишет, что русские путешественники совершали именно эту ошибку: посещали только столицу, не выезжая за ее пределы. К этому добавлялась и непродолжительность пребывания в стране - всего несколько дней, весьма редко недель. Именно это Ерофеев называет причиной поспешных, чаще необоснованных, обобщений об Англии. Каждый город страны имеет свой, особенный характер, который представляет особенную грань английской жизни. Манчестер и Бирмингем - мануфактурная и промышленная жизнь; изучение торговой жизни предстоит в Ливерпуле и Бристоле; в Брайтоне, Лемингтоне и Чельтенгеме (Челтнэме) разбогатевшие англичане наслаждаются комфортом жизни, ну а Кембридж и Оксфорд - места, где воспитывается английская молодежь.

М.М. Вольский на страницах своей статьи выражает искреннюю радость, что ему посчастливилось побывать в Оксфорде. По количеству университетских коллегий, церквей, музеев и библиотек, выставленных книг, картин и различных лавок автору не составило труда догадаться о потребителях этих предметов - студентах, составляющих главную часть населения города. Профессор замечает: "Весь город существует университетом и находится в полной зависимости от него". Интересно посмотреть, какие чувства переживал автор, находясь в самом древнем университете Англии. Он пишет: "Вы испытываете отрадное ощущение, на душе у вас становится тихо и спокойно, когда вы. находитесь среди святилища науки. в убежище, где с полным спокойствием. можно посвящать свое время занятиям умственным.". Очевидно, что Оксфорд представлялся ему местом умиротворения, безмятежности и душевной идиллии.

Для подробного рассмотрения положения Оксфордского университета, автор погружается в историю появления учебного заведения, ставшего самым знаменитым в Англии. Вольский говорит, что Оксфорд является классическим примером средневекового университета. По утверждению публициста, он "всегда играл важную роль в английской истории. как главный центр 172 г-р умственной деятельности.". Так же, как и в других университетах, в Оксфорде существовали только четыре факультета: словесных наук (подготовительный для прочих), богословия, юридический и медицины. Главная обязанность университета, по словам Вольского, состояла в образовании и раздаче степеней по трем факультетам: высшей - магистра, низшей - бакалавра. Отличительная черта Оксфордского университета - консервативное направление, поддерживаемое исторической атмосферой места. Для подтверждения своей мысли о сложности и многообразии Оксфорда автор детально рисует внешнее устройство университета. Следует кратко отметить важные замечания автора. Главную основу оксфордского организма составляют девятнадцать коллегий и пять подворий. Эти подворья - "следы первоначальной свободы университетской жизни". Во главе каждой коллегии находится начальник. Он избирается на эту должность пожизненно и чаще всего из числа докторов богословия. Кроме мелких корпораций, существует одна всеобщая корпорация - университет, которая связывает все составные части воедино. Во главе нее - канцлер. Он имеет право назначать сенешаля, в руках которого сосредоточена высшая уголовная власть над членами университета. Высшая исполнительная и судебная власть находится у вице-канцлера. Полицейская власть сконцентрирована в руках двух прокторов, больше известных как "блюстители университетского благочиния". Сенат представляет собой законодательную власть.

Большую часть своей статьи Вольский уделяет разбору внутреннего устройства коллегий и университетов. Автор отмечает, что здесь тоже проявляется "характерная черта английской нации - неизменная преданность старым, испытанным системам". Основа всего образования - изучение древних классиков, а именно анализ трудов древнегреческих драматургов Эсхила и Софокла, историков Геродота и Фукидида, поэта Гомера и оратора Демосфена, а также рассмотрение работ древнеримских поэтов Горация и Вергилия, историков Тита Ливия и Тацита и оратора Цицерона. Интересно, что учебный курс делится на два разряда: легкий - пасс-курс и трудный - класс-курс. Пасс-курс рассчитан на людей со слабым здоровьем, не получивших достаточной подготовки, не обладающих хорошими способностями. Соответственно, от сильных студентов требуют больше, от слабых - меньше. Но все поставлены в относительно равные условия: каждый студент должен выдержать четыре экзамена.

Вольский определяет существенные черты английского образования - это "ограниченность, сосредоточенность, прочность знаний, побуждение к твердости и настойчивости при решении самых утомительных и трудных задач.". Система образования рассчитана на самостоятельное приобретение знаний, а лекции преподавателя расцениваются как дополнение к собственным занятиям, поскольку, по словам писателя, англичане считают лекции профессоров недостаточным для примитивного образования.

М.М. Ковалевский также отмечал второстепенность лекций, говоря, что англичане не ценят воздействие живого слова на юношество и отдают предпочтение коллегиальной системе обучения. Кроме того, по утверждениям Вольского и Ковалевского, университеты берут на себя функцию воспитателя, воспринимая студентов как несовершеннолетних, не пользующихся свободой. Подчинение множеству правил, стеснение в деятельности, послушание по отношению к университетскому начальству ведет к зарождению в молодых людях строгого осознания долга и своих обязанностей. Ссылаясь на мнение англичан, Вольский пишет, что "жизнь в коллегии <...> очень способствует нравственному развитию. образование ставит их (юношей. - Д. Т.) на равную ногу, порождает между ними чувство взаимного уважения. приучает их к самостоятельности в мысли и деле, к самоуправлению и к самообузданию, и приготовляет их к будущей общественной жизни". Именно из этих предпосылок формируется чувство уважения к царящим обычаям, дух порядка, справедливости и законности. В завершение статьи профессор заключает, что английские университеты ограничиваются прочным общим образованием, тем самым выпускают в жизнь многосторонних и многогранных людей, способных исполнять самые разнообразные виды деятельности.

Из всего вышесказанного становится ясно, что Вольский рисует Оксфордский университет классическим автономным учебным заведением, сердцем интеллектуальной деятельности и фундаментом воспитания английской молодежи, представляющим собой сосредоточение консервативности и практичности.

В 1890 г. в журнале умеренной либеральной ориентации "Вестник Европы" выходит статья русского астронома И.А. Клейбера о другом, не менее известном, учебном заведении в Англии - Кембриджском университете. В качестве определения этой организации автор приводит отрывок из статута:

"Университет в Кембридже есть корпорация лиц, изучающих все и каждое искусства и науки". Все устройство университетской жизни в точности повторяет устройство государственного аппарата, прежде всего, это выражается в самоуправлении учебного заведения. Университет в Кембридже представляет собой "семнадцать независимых друг от друга учреждений, называемых колледжами.. Каждый колледж имеет свой собственный устав, свой комплект преподавателей и профессоров.". Существуют и независимые кафедры. Студентам предоставляется право выбора предметов и профессоров. Особенностью английского образования считается система тьюторства - своего рода функция сопровождения процесса самообразования студента. Посредником между ним и преподавателем выступал тьютор - "ближайший советник студента в его занятиях и помощник в его затруднениях". Главная забота образования, как писал анонимный публицист - "правильное, последовательное развитие разумной, дельной мысли". В силу большого количества индивидуальных занятий с профессорами, студенты Кембриджа приобретают навык мыслить критически.

Тем не менее, существует множество правил, регулирующих жизнь студентов. Но автор делает одно важное замечание: какими бы странными и стеснительными ни казались эти порядки, они не вызывают недовольства или ненависти в студенческой среде. Наоборот, студенты добровольно подчиняются этим нормам, зная, что они составлены ради их же пользы, а потому уважают их, признавая их справедливость и полезность. В подтверждение этого можно привести слова В.П. Боткина о том, что "англичанин, столь свободный в своих политических мнениях, добровольно подчиняется строгой общественной дисциплине, укоренившемуся обычаю и установившимся нормам жизни". "Мне много раз приходилось слышать мнение вроде того, что статуты Кембриджа представляют [собой] самое совершенное установление" , - говорит автор, подводя итог своим рассуждениям.

Кембридж, как показывает Клейбер, наряду с Оксфордом, считается независимым университетом, не только направляющим молодежь в разумное русло науки, но и прививающим подрастающему поколению способность следовать правилам, уважать и починяться определенным нормам жизни.

По словам публицистов, из стен двух древнейших, авторитетных и независимых столпов английского образования - Оксфорда и Кембриджа - выходят всесторонне развитые, дисциплинированные граждане страны с глубоко сформированными чувствами долга, справедливой законности и свободы выбора.

Вывод к третьей главе. Гарантию устойчивого и постепенного политического развития Великобритании "Русский Вестник" видел в классическом образовании молодого поколения, которое совершалось в необходимом для государства патриотическом ключе. Английское образование "приучало чтить традиции прошлого". Для этого в университетах формировалась атмосфера глубокой нравственности и порядочности, справедливости и свободолюбия, сопряженная с сознательным соблюдением дисциплины и буквы закона. Как неотъемлемая часть британской политической системы воспринималась журналом и свобода печати, считавшаяся знаменем общегосударственной свободы Англии и одним из главных способов выражения общественной мысли и влияния на ее направления. Признаком зрелого британского общества изображалась гласность, ставшая плодом рациональной государственной политики.

Глава IV. Национальная идентичность англичан в изображении русских публицистов

Вопрос о том, каков типичный англичанин, привлекал к себе немало интересующихся писателей и публицистов. Почти каждый из них считал своим долгом найти специфические особенности английского характера, объяснить причины возникновения этих неповторимых черт, одним словом, разгадать тайну английской души. Каждый житель Британии сам по себе казался российским мыслителям отдельным неизведанным островом. Один советский корреспондент признавался: "Если чужая душа - потемки, то душа англичанина - сплошной мрак".

Не была обделена вниманием русских журналов и столица Британских островов. Лондон был пропитан истинным духом свободы и неограниченной возможностью обрести различного рода знания. По мнению Борискина, "столица Англии имела общепризнанный авторитет центра научно- технического прогресса, экономической и политической ''столицы'' мира.

Поэтому она всегда притягивала людей образованных, передовых, предприимчивых".

"Когда возвращаешься в Англию из чужой страны, сразу возникает ощущение, что дышишь другим воздухом, - писал британский публицист Джордж Оруэлл. Есть что-то особенное и своеобразное в английской цивилизации. У нее собственный аромат". Именно этот необычный дух пытались уловить и передать на станицах периодической печати русские журналисты.

§1. Представления о Лондоне

В.П. Боткин, размышляя о некоторых сторонах жизни английского общества, заканчивает свои рассуждения любопытным вопросом: "Отчего, приезжая в Англию, вооруженный всяческими предубеждениями против нее, узнавши ее, оставляет ее полный удивления и глубокого уважения к ней?"

Многие публицисты были убеждены, что весь характер Великобритании можно прочувствовать в ее столице. Лондон - зеркало, в котором отражена каждая крупица жизни его обитателей. Только оказавшись в самом сердце Британии, можно почувствовать все особенности "туманного Альбиона", всю его самобытность. Поэтому столице Британских островов уделялось огромное внимание со стороны русских журналистов.

Воспоминания многих путешественников повествуют об атмосфере всепоглощающей тусклости, угрюмости и одиночества. Русский писатель и драматург М.Н. Загоскин в "Журнале Русского путешественника" рассказал о чувствах, которые охватили его при первом посещении Англии; он словно попал в другой, совершенно иной, мир: ".. Лондон не город, а целый мир; но только мир самый пасмурный, самый единообразный, и, не смотря на свое многолюдство, едва ли не самый скучный из всех миров.". Как бы продолжая его мысль, А.И. Герцен говорил: "Нет города в мире, который бы больше отучал от людей и больше приучал к одиночеству, как Лондон. Его образ жизни, расстояния, климат, самые массы народонаселения, в которых личность пропадает". Такой мрачный уклад жизни англичан резко контрастировал с образом жизни французов, у которых веселье всюду, а в Лондоне люди "бродят, как тени с мрачными чертами, ищут, как бы рассеять печальную думу".

Угнетающее, тягостное впечатление от Лондона выразил русский поэт, переводчик и политический деятель М.И. Михайлов, с горечью говоря, что "это колоссальное однообразие, это громадное механическое движение, этот пасмурный вид самой веселости, этот эксцентричный Лондон душит воображение и терзает сердце".

Историк Е.А. Летуновский отмечает: "Посетив Лондон,... русские путешественники во многом изменили свое мнение относительно английской культуры, в которой технические новинки. порой, по их мнению, маскировали недостаточную их духовность". По мнению философа О.М. Казаковой, это происходило по естественным различиям русской и английской культур в подходах к познанию мира: "вторая ценит последовательность, логичность, отсутствие эмоций и противоречий.". Характеризуя столицу в целом, Михайлов называет ее "правой рукой мира, рукой деятельной и могучей". "Все спешат, бегут: беззаботных и ленивых фигур нет". Говоря об огромном количестве многообразия видов деятельности, писатель С.Б. Иппо нарисовал островную столицу весьма внушительной: "Туманный, сырой, вечно покрытый свинцовым небом, Лондон сделался: мастерской, фабрикой, оптовым складом, базаром, казначеем, банкиром и кредитором целого мира".

Бурная деятельность и постоянное движение города замирает только в воскресенье, "когда британская столица сдерживает на двадцать четыре часа свою неугомонную суету". Описание обездвиженного воскресного дня можно найти и у А.С. Хомякова: "Странен вид этой пустоты, странно безмолвие в этом громадном, шумном, вечно кипучем городе, но зато едва ли можно себе представить что-нибудь величественнее этой неожиданной 201

тишины". В этой тишине публицист усматривал "покорность высокой мысли", и, безусловно, радовался за "нравственность воли народной, за благородство души человеческой". Удивила публициста и монументальность британской столицы: "немало бродил я по Европе, немало видел городов и столиц. Все они ничто перед Лондоном, потому что кажутся только слабым подражанием Лондону. Лондон громаднее, величественнее, люднее.".

Русский писатель-беллетрист, журналист и драматург П.Д. Боборыкин, впервые очутившись в Лондоне, писал: "Нигде, как в Лондоне, нельзя было получить такой заряд всякого рода запросов и итогов по всем ''проклятым'' задачам культурного человечества. Все здесь ярче, грандиознее и фатальнее, чем в Париже и где-либо в Европе.". Подводя итог своему довольно короткому пребыванию в столице Британии, писатель признается, что в его душе "перебывало множество всяких впечатлений, идей, итогов, обобщений, проблем и дилемм". Это способствовало расширению его кругозора в довольно больших масштабах. И что бы публицист ни описывал в своих корреспонденциях, "все это было гораздо обширнее, своеобразнее и внушительнее", чем его заметки о жизни Парижа.

Поэт и религиозный деятель В.С. Печерин настолько поразился обширностью города на Темзе, что "совершенно растерялся и не знал, как и шагу ступить", о чем записал: " Лондон изумил меня своею огромностью; тут все было колоссально-величаво; это была неизмеримая пустыня, беспредельный океан...".

Следует отметить слова российского военного и государственного деятеля Д.А. Милютина о совершенном отличии столицы туманов от других европейских городов. "Лондон, - пишет он, - мало имеет общего с другими столицами Европы. Тут все имеет свой особенный характер, свой оригинальный покрой, свою собственную манеру: и дома, и экипажи, и даже физиономии, походка, вывески - все здесь особое. Во всем англичане представляются народом самобытным, оригинальным, ничего не заимствовавшим у других". Подкрепить эти слова можно суждением Маколея о том, что англичане - "народ ни в чем не уступающий никому другому".

Интересное сравнение приводит И.А. Гончаров, говоря, что Лондон - "как живое существо, кажется, сдерживает свое дыхание и биение пульса. Нет ни напрасного крика, ни лишнего движения.. Кажется, все рассчитано, взвешено и оценено.". По мнению писателя, Лондон - "город поучительный", именно здесь сконцентрировано "множество средств приобрести дешево и незаметно всяких знаний". В то же время, Гончаров подмечает, что в Лондоне можно увидеть лишь торговлю; за ней действительной жизни не получится разглядеть; ее бурное брожение не бросается в глаза. Размышляя над этим, он делает вывод: "в Лондоне торговля есть жизнь".

В своем дневнике Милютин писал: "В Лондоне все носит отпечаток народа положительного, серьезного, делового, все там имеет назначение существенной пользы, во всем виден дух предприимчивый, все в больших размерах, все грандиозно, прочно".

Наблюдения большинства путешественников и публицистов оказались схожими: кардинально отличаясь от прочих городов Европы, Великобритания стояла как бы особняком. Ерофеев высказывает предположение о том, что "эта непохожесть и была главной причиной того, что эта страна и ее народ казались непонятными, а потому и странными".

Образ жизни столицы Британских островов во многом формировал представление русских о жизни всего английского народа, а характер лондонцев, как пишет В.В. Борискин, "автоматически переносился ими (русскими. - Д. Т.) на английский национальный характер в целом".

Таким образом, интерес русских журналов к жизни Великобритании повлек за собой необходимость представления о будничной столице. Обрисовывалась картина туманного и унылого Лондона, в котором кипит различного рода деятельность, словно это вечно работающий механизм. Подобное изображение проецировалось и на типичном лондонском обывателе.

§2. Образ типичного англичанина

З.С. Канонистова в своей диссертации высказала интересную мысль о том, что признание Англии русским обществом "страной господства широкой свободы личности ее граждан" объясняется специфическим характером англичан, "их стремлением к индивидуализму, их страстной любовью к свободе и терпимостью к чужому мнению".

Вопрос о характере типичного представителя английской нации интересовал исследователей и ученых, у многих публицистов можно найти рассуждения о чертах, свойственных только островитянам. Русские философы и писатели, по словам О.А. Казниной, анализировали англичан с психологической стороны, "пытаясь понять, какие качества позволили им опередить другие народы в технической и государственной сфере".

Английский национальный характер, по мнению В.П. Шестакова, представляет собой "результат богатейшей истории страны, ее традиций, привычек поведения.". Ерофеев, ссылаясь на сочинение русского просветителя Н.Г. Курганова, приводит любопытное описание качеств англичанина: "ростом он ''взрачен'', в поведении ''величав'', в одежде ''великолепен'', лицом ''красив'', в совете ''основателен'', в писании ''учен'', в Л 1 Q науке ''философ'', в законе ''набожен'', в предприятиях ''лев''".

Самый распространенный образ, закрепившийся за жителями Британских островов, стал образ "чудака-эксцентрика". Такое представление об англичанах преобладало в российской печати с конца XVIII в. и на протяжении всего XIX в. Ерофеев и Канонистова, утверждают, что склонность к странным поступкам - характерная особенность и самая распространенная черта английского народа. Прежде всего, очевидные нелепости были видны русским наблюдателям в организации политической жизни. "К числу таких непонятных странностей относилась запутанная и архаичная судебная система, которая лишена зафиксированного кодекса прав и целиком опирается на прецеденты; вызывало удивление отсутствие писаной конституции страны и многое другое". Яркой иллюстрацией причудливого устройства общественной жизни становится английский воскресный день. "В этот день жизнь замирала, не работали не магазины, ни банки, ни почта, ни рестораны, ни театры; с улиц исчезали извозчики и омнибусы, закрывались железные дороги" - любая работа строго воспрещалась, поскольку этот день отводился для посещения церкви. Ерофеев усматривает в подобном обычае сильное влияние пуританских традиций, что для большинства российских мыслителей свидетельствовало о "действительной набожности английского народа".

Еще одну чудаковатость описывает М.И. Михайлов в своей заметке об общественной и домашней жизни англичан, опубликованной на страницах сентябрьского номера журнала "Современник" за 1859 г. Он говорит об определенных правилах, которые необходимо помнить, стуча в дверь. Стук дверного молотка мог рассказать хозяину о сословной принадлежности человека, стоящего на пороге. Шутники говорили, как писал публицист, что "это один из труднейших музыкальных инструментов". Например, сами хозяева "выделывали молотком более сильную дробь"; почтальон стучал сильными ударами дважды; посторонний гость - негромко и уверенно; торговцы, мясники, булочники дергали за боковой звонок, сообщающийся с кухней.

Русские наблюдатели выделяли и второе качество английского народа - это практицизм, т.е. "стремление во всяком деле усматривать, прежде всего, возможность выгоды в денежном смысле и пренебрегать всем, что такой выгоды не обещает", пронизывал все стороны английской жизни. Огромные достижения империи в экономической и промышленной областях объяснялись русскими мыслителями наличием у англичан "практического ума" и "практического духа". Но чаще всего, такая характеристика содержала в себе неодобрительные оценки. "Тут есть неприятная сторона, - пишет Гончаров, сравнивая англичан с неким отлаженным механизмом, - не только общественная жизнь деятельность, но и вся жизнь всех и каждого сложилась и действует очень практически, как машина". Даже такая черта характера, как любопытство, у англичан была совсем не любопытством, а "холодным сознанием, что то или другое полезно, а поэтому должно быть осмотрено". Наравне с этим качеством англичанам приписывались эгоизм, сухая расчетливость, переходящая в скупость, и деловитость, помогающую достичь материального благополучия.

Также за англичанами закрепилась слава удивительно энергичного и предприимчивого народа. С.Б. Иппо вспоминал, что никак не мог перестать удивляться характеру обитателей Лондона: "Это сильные, энергичные, сосредоточенные и несокрушимые, как сталь, люди". Н.А. Ерофеев, стараясь объяснить возникновение таких качеств, приводит слова Ф. Энгельса: "Политическая деятельность, свободная печать, господство на море и гигантская промышленность Англии так полно развили почти в каждом индивидууме присущую национальному характеру энергию, решительную деловитость наряду с самой спокойной рассудительностью, что и в этом отношении континентальные народы стоят бесконечно далеко позади англичан".

Проявление этих черт наблюдали в поразительной склонности островитян к дальним путешествиям. Удивляла та легкость, с которой они разлучались со своей страной, чаще всего без определенной цели. При этом англичане остаются истинными патриотами своей страны, ибо "преобладающей чертой английского характера является глубочайший, чуть ли не рефлекторный, патриотизм". Более того, такой патриотизм - "не гласный и даже не сознательный".

Множество русских публицистов рисовали типичного англичанина этаким "мистером сдержанностью", "непроницаемым жителем туманного Альбиона", выделяя такие непременные качества их характера, как холодность, сдержанность в выражении чувств и особенно молчаливость.

"Это холодный, безмятежный, рассудительный человек" - такую характеристику давала Е.Н. Водовозова в своих заметках. Порой эти черты толковали как отчужденность, необщительность и неучтивость. Д.А. Милютин тоже придерживался этой точки зрения, отмечая "неприветливый характер англичан, сухое их обращение, похожее на грубость". Но чаще всего бытовало мнение, что немногословность и отстраненность британцев связана с их предрасположенностью к задумчивости и глубокомыслию. "Всмотревшись в умные, но холодные лица." англичан, можно увидеть постоянство и твердость их характера, с присущими им самообладанием и хладнокровностью. Подобную причину молчаливости русские публицисты усматривали в убеждении англичан не говорить ничего лишнего. "Англичанин вообще не очень разговорчив" - вспоминает Хомяков в "Письме об Англии" и, пытаясь объяснить эту черту, высказывает предположение о том, что "слово в Англии ценится несколько подороже, чем в других местах".

Интересную характеристику англичанам дает А.П. Чехов, говоря о том, что они "очень дорого ценят время" и " живет этот деловой народ в английских клубах, на английской набережной и в английском магазине, питается английской солью и умирает от английской болезни".

Наиболее любопытным становится убеждение о существовании "английской национальной болезни", называющейся "сплин", или тяжелая форма меланхолии, глубокая хандра. Ерофеев приводит интересный факт, что представления о специфическом британском недуге с наибольшим рвением распространяли французы. "Сплин, или глубокая меланхолия - это болезнь, которая внушает больному мрачное настроение. Ее очаг на Британских островах".

Журналист и сотрудник ряда русскоязычных газет С.И. Рапопорт в статье "Обыватели Лондона и их быт" приводит описание восьми классов лондонских жителей. Основанием для такой классификации служит уровень дохода английских обывателей. Так, к самому низшему классу публицист относит т.н. "подонков, всемирный народ, не склонных к работе и живущих случайными крохами". Второй класс - очень бедные люди, которые занимаются случайной поденной работой. По словам журналиста, оба класса по своему характеру почти не отличаются. Третий и четвертый классы составляют чернорабочие, мелкие служащие и торговцы. Более обеспеченные торговцы, мелкие лавочники и рабочие с регулярным доходом входят в пятый класс, из которого, как утверждает автор, "вырастают всевозможные организации, как тред-юнион, так и корпоративные общества". Шестой класс - это унтер-офицеры, надсмотрщики, помощники управляющих. К седьмому, "среднему", классу принадлежат мелкие предприниматели. А те семьи, которые могут держать прислугу, составляют восьмой класс - "верхний слой среднего класса". Однако, по мнению Оруэлла, такое деление нее всегда применимо в жизни. "На практике людей среднего класса делят в зависимости от того, в какой степени они походят на аристократию: чиновники высокого ранга, боевые офицеры, лекторы университетов, священнослужители, даже литературная и научная интеллигенция стоят выше бизнесменов, хотя и зарабатывают меньше. Особенность этого класса в том, что самой большой статьей расходов является образование".

По наблюдениям Михайлова, внешняя жизнь Лондона полностью отражает характер его жителей. Многие побывавшие там глубоко ошибаются, сформировав свое представление о национальном характере по поведению англичанина на улице. "На улице. он (англичанин. - Д. Т.) хлопотлив, деятелен,. несообщителен и подчас даже груб.". Действительно, иностранцам абсолютно невозможно разгадать душу англичанин, так как, по наблюдениям писателей, британцы практические никогда не проявляют свои эмоции. Наблюдатель советует узнавать англичанина в домашней обстановке: дома он вежлив, радушен и гостеприимен. Тот же совет дает и Гончаров, полагая, что для изучения их внутренней стороны и нравов, "надо слиться и с домашней жизнью англичан, а это нелегко".

Канонистова подмечает, что "при более близком знакомстве англичанин представал гостеприимным хозяином, надежным другом и деловым партнером".

"Нигде не встречал я больше радушие, нигде такого дружеского, искреннего приема" - восклицает Хомяков. Войти в его домашнюю жизнь довольно трудно, поскольку для каждого островитянина истинно выражение: "Мой дом - моя крепость" ("My house is my castle"). Шестаков характеризовал английский дом как "средоточие, сердцевина британского духа". По мнению Михайлова, для того чтобы сойтись с англичанином и стать другом его семьи, необходимо "сходство характеров и убеждений, единство нравственных интересов".

Дальнейшие рассуждения Михайлова о домашней жизни англичан приводят его к выводу, что "семейное счастье - это почти миф везде, кроме 251

Англии". В фундаменте английской семьи находятся более здравые начала, в отличие от Франции, где основания и семейные принципы расшатаны и весьма неопределенны, по мнению автора. "Идиллии, которыми кончается большая часть английских романов, взяты не из мира фантазии это верные и по большей части даже совсем неидеализированные картины действительности".

Еще в конце XVIII в. выдающийся историк и крупнейший русский литератор Н.М. Карамзин упоминал в "Письмах русского путешественника", что "здесь женщины скромны и благонравны, следственно мужья счастливы; здесь супруги живут для себя, а не для света", приводя в подтверждение слова самых англичан: ''я хочу быть счастливым дома, и только изредка иметь свидетелей моему счастью''". В связи с этим, по словам Орлова, в Британии до XX в. "существовало такое отношение к браку, при которому от супругов требовалось соблюдение внешних приличий". Становится ясно, что семейный круг дает англичанину возможность вести себя, как ему захочется, а не так, как этого требуют внешние приличия.

Джорджу Оруэллу сама Англия "напоминает семью, довольно консервативную викторианскую семью, где очень много разнообразных скелетов в чуланах".

Англичанин в глазах русских выглядел энергичным чудаком, практичным и деловым человеком, сдержанным в выражении своих чувств и склонным к молчаливости и меланхолии. Он - хороший и верный семьянин, ограждающий свою семью неприступной стеной черствости и холодности по отношению к любому чужестранцу.

Подводя итог рассуждениям, нельзя не отметить слова В.П. Шестакова о том, что "английский национальный характер - неизменная и врожденная сущность. Он - дар истории, проявление исторического развития народа во всем его многообразии и противоречии. Это история, переплавленная в эмоциональный опыт, ставшая традицией, привычкой и эмоциональной склонностью. Поэтому понять английский характер невозможно без обращения к истории...".

Вывод к четвертой главе. Интерес русского общества к жизни Великобритании вызвал необходимость представлений о будничной столице и типе национального характера англичанина. Постепенно обрисовывалась картина туманного, холодного и унылого, но, в то же время, монументального Лондона, в котором кипит различного рода деятельность, словно это громадная машина, работающая без остановки.

Причины столь могущественного положения Англии публицисты пытались найти в исторически сложившемся определенном психотипе ее жителей, специфика которого обуславливалась островным положением Британии. Так сформировалось понятие об английском национальном характере и, в след за ним, сложился образ "типичного" англичанина: независимого гражданина, уважающего закон, гордого патриота своей страны, с хорошо развитым чувством личной свободы, предприимчивого и энергичного "чудака-эксцентрика" и надежного семьянина.

Заключение Несомненно, для Российской империи Великобритания всегда была моделью общественного развития. Английский опыт был привлекательным для передовой части общества и вызывал увлечение российской аристократии в начале XIX в. Но уже во второй половине этого столетия англоманию более глубоко стали воспринимать широкие слои образованного общества, в том числе и разночинцы. В это время Российская империя стояла на пороге реформ, и ей необходимо было выбрать нужный вектор политического развития. Великобритания имела репутацию самой стабильной и прогрессивно развивавшейся крупнейшей промышленной державы, и этим вызывала симпатии значительной части российского высшего общества, став своеобразным ориентиром государственных преобразований в России.

Накануне либеральных реформ периодическая печать понемногу приобретала право быть полноценным участником общественно- политических дискуссий. Постепенно общественное мнение в глазах российского правительства стало главным транслятором либеральных идей, и с его точкой зрения нельзя было не считаться.

Публицистов, бесспорно, интересовали политическая система и государственное устройство Англии, которые достаточно высоко оценивались ими. В каждой статье четко проявлялось стремление к основательному знакомству и последующему глубокому изучению всего политического организма Альбиона, а также прослеживались попытки выяснить причины столь успешной его деятельности. Мыслители преклонялись перед английской конституцией, обеспечившей свободу ее нации, восхищались системой справедливого судопроизводства и безукоризненной организацией полиции, способной поддерживать общественный порядок в стране без применения какого-либо оружия или насилия.

Журналисты уважали английское образование, формировавшее из молодого поколения полноценных и законопослушных граждан, с привитыми чувствами патриотизма, справедливости и свободолюбия. Страницы журналов не обошли вниманием свободу слова и печати в Англии, считавшейся по праву первостепенным основанием свободы британского народа. Писатели подчеркивали огромную значимость гласности для построения рациональной политики государства.

Конечно, все эти стороны жизни Великобритании небеспочвенно восхвалялись и превозносились в периодической печати.

Образ Англии в общественном мнении был в определенной степени идеализирован. Туманный Альбион должен был стать олицетворением совершенно гармоничного и разумного государства, к опыту длительного и поступательного реформирования которого имело смысл, по мнению издателей и публицистов, обратиться и правящим кругам Российской империи. Ибо одной из отличительных особенностей Великобритании была "мобильность" ее политической системы, выражающаяся в незамедлительном реагировании на любые перемены в обществе. Секрет же заключался в бережном сохранении всего "старого"; оно не искоренялось, не разрушалось, а органично вплеталось в новую форму, либо наполнялось новым содержанием, актуальным современным изменениям в стране.

Однако русские общественные деятели не были сторонниками идеи бездумного автоматического переноса английской политической модели на российскую действительность. Мыслители понимали, что модель в полном объеме останется непостижимой для Российской империи. Они ясно осознавали, что в России не было той своеобразной исторически сформировавшейся почвы, которая созрела в Великобритании. Впитав в себя традиции самоуправления английского общества, такая почва послужила рычагом для построения мощнейшего фундамента государственной системы, в основу которого была положена развитость и взаимозависимость парламентских институтов с королевской властью, скрепленные абсолютной гарантией прав и свобод личности. Публицисты высказывались за возможность использования лишь отдельных необходимых элементов, способных привести, по их мнению, к положительным преобразованиям в государственной жизни Российской империи.

Англия и англичане были объектом пристального внимания писателей. По крупицам собирался в единое целое сложный и парадоксальный образ, с совершенно специфическим и неповторимым характером. Великобританию рисовали как страну с устоявшимися традициями, политическими нормами, оригинальной культурной жизнью, характерным бытом и определенными странностями, чаще всего непонятными русскому обывателю. Местами не обходилось без идеализации или критики туманного Альбиона. Русская публицистика с неподдельным интересом анализировала как положительные, так и отрицательные черты английского национального характера, ставшего проявлением исторического развития народа. Все же в общей массе характеристик доминировали положительные отзывы.

Интерес к Британии повлек за собой представления о жизни столицы. По мере знакомства русских мыслителей с Лондоном, вырисовывалась картина пасмурного и мрачного, но колоссально-величавого города, постоянно работающего, как гигантский четко отлаженный механизм. Вместе с этим складывался образ типичного англичанина: консервативного, законопослушного, практичного гражданина, сдержанного и молчаливого джентльмена с высокими нравственными и семейными ценностями. Такой образ раскрывался для русских публицистов как типаж "нового человека".

Примечательно, что эти представления о британцах не были закостенелыми, они часто дополнялись новыми штрихами, характеризующими стиль английской жизни. И существовавшие задолго до этого определенные стереотипы в представлении англичан начинали приобретать совершенно новое эмоциональное окрашивание.

Даже некоторые внешнеполитические столкновения между странами не смогли разрушить устойчивого восприятия Англии в России и дать почву для распространения антибританских настроений.

С течением времени идеализированный портрет англичанина расплывался, приобретая более реалистическую форму, поскольку менялось и представление русских о самих себе. Ибо формирование образа Великобритании в общественном мнении способствовало своего рода самоанализу русского народа, ясному представлению и познанию своих особенностей и осмыслению национальных черт российского общества.

Список использованных источников и литературы

1.Источники А. Общества рабочих в Англии с целями образования // Современник, 1865, т. 106, № 2. С. 513-540.

2.Альбертини Н.В. Английское государственное и общественное устройство и управление // Отечественные записки, 1860, № 1. С. 143-176.

.Баршев С.И. О суде присяжных // Русский Вестник, 1857, № 5. Кн. 1. С. 39; Кн. 2. С. 89-99.

.Боборыкин П.Д. Лондон. - Лондонский сезон 1868 года // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 306-318.

.Боткин В.П. Две недели в Лондоне 1859 года // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 281-286.

.Он же. Приюты для бездомных нищих в Лондоне // Русский Вестник, 1859, № 3, т. 20, кн. 1. Современная летопись. С. 38-56.

.Вольский М.М. Оксфордский университет // Русский Вестник, 1861, № 2. С. 544-597.

.Вызинский Г.В. Характер политической и административной реформы в Англии // Русский Вестник, 1858, № 4. С. 335-360.

.Герцен А.И. Лондонские туманы // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 287-289.

.Гончаров И.А. Фрегат "Паллада". В Англии // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 246-265.

.Громека С.С. Два слова о полиции // Русский Вестник, 1857, № 6. С. 170187.

.Он же. Последнее слово о полиции // Русский Вестник, 1859, № 4. С. 635653.

.Де-Роберти Л.Ф. Английская журналистика // Русский Вестник, 1862, № 3. С. 300-357; № 5. С. 191-218.

.Загоскин М.Н. Журнал Русского путешественника // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 190.

.Зарудный М.И. Английские суды. Из путевых заметок // Русский Вестник, 1860, № 8. С. 481-502; № 9. С. 604-630.

.Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Англия // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 68-126.

.Клейбер И.А. Кембриджский университет // Вестник Европы, 1890, № 9. С. 214-237.

.К.Н.М. Общественное воспитание в Англии // Русский Вестник, 1874, № 5. С. 244-268.

.Кутейников Н.С. Характер политического движения в Англии за последние десятилетия и министры Гладстон и Брайт // Отечественные записки, 1869, № 8. С. 328-366.

.Михайлов М.И. Лондонские заметки // Современник, 1859, № 6. С. 219238; № 7. С. 1-16; № 8. С. 221-236; № 9. С. 145-156.

.Печерин В.С. Переезд в Англию (1844-1845) // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 208-214.

.Рапопорт С.И. Обыватели Лондона и их быт: письмо из Англии // Вестник Европы, 1897, № 5. С. 406-416.

.Саранчов Д.А. Уголовный суд в Англии // Отечественные записки, 1856, № 4. С. 391-422.

.Утин Б.И. Государственный быт Англии // Отечественные записки, 1862, № 8. С. 416-462.

.Он же. К вопросу о мировой юстиции и самоуправлении в Англии // Современник, 1860, № 11. С. 1-24.

.Он же. Очерк исторического образования суда присяжных // Русский Вестник, 1860, Т. 2, № 3. С. 9-40.

.Он же. По поводу английской юстиции мира // Современник, 1860, № 4. С. 418-430.

.Хомяков А.С. Письмо об Англии // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 215-238.

.Цебрикова М.К. Дух компромисса в Англии // Отечественные записки, 1875, № 9. С. 1-36.

.Чичерин Б.Н. О политической будущности Англии. Сочинение графа Монталамбера // Русский Вестник, 1856, № 10. С. 646-680.

.Литература Айзенштат М.П. От англомании к англоведению. [Электронный ресурс]. // Сайт "История. РФ. Федеральный портал". Режим доступа: #"justify">.Она же. Н.Г. Чернышевский об Англии и англичанах // Общественная мысль в контексте истории культуры. Сб. статей в честь А.Э. Штекли. Отв. ред. О.Ф. Кудрявцев. Ин-т всеобщей истории. М., Наука, 2004. С. 295-307.

.Борискин В.В. Досужий мир викторианского Лондона (по материалам российских и английских источников 1840-60-х гг. и современных исследований) // Досужий мир. Отдых как форма культурного диалога. Серия "Noblesse OBLIGE". Вып. III. Орел, Изд-во ФАГС, 2006. С. 39-46.

.Он же. Общественно-политический опыт Великобритании в оценках М.Н.Каткова и "Русского Вестника" (рубеж 50-60-х гг. XIX века) // Среднерусский вестник общественных наук, № 3. Орел, 2013. С. 259-266.

.Водовозова Е.Н. Жизнь европейских народов. Географические рассказы. Т. 2. Жители Севера. СПб., 1879. 522 с.

.Она же. Как люди на белом свете живут. Англичане. СПб, 1897. 228 с.

.Гелла Т.Н. Англия конца 60-х - начала 70-х годов XIX века глазами русских // Россия и Европа в XIX-XX вв. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сборник научных трудов, М., 1996. С. 155165.

.Давидсон А.Б. Образ Британии в России XIX и XX столетий // Новая и новейшая история, 2005, № 5. С. 51-64.

.Ежевский Д.О. Британская муниципальная полиция в системе органов государства и местного самоуправления. [Электронный ресурс]. // Сайт "Pandia.ru. Энциклопедия знаний". Режим доступа: http: //www.pandia.ru/text/77/11/55382. php.

.Ерофеев Н.А. "Страна чудаков" (Из истории англо-русских контактов) // Проблемы британской истории. М., 1982. С. 103-116.

.Он же. "Дряхлый Альбион" (Англия в русской публицистике 30-40-х годов XIX в.) // Проблемы британской истории. М., 1980. С. 129-146.

.Он же. Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских. 18251853 гг. М., 1982. 320 с.

.Он же. Общественная мысль и этнические представления // Из истории социальных движений и общественной мысли. Сб. статей. Академия Наук СССР. Ин-т всеобщей истории. М., Наука, 1981. С. 76-93.

.Казнина О.А. Англия глазами русских // "Я берег покидал туманный Альбиона." Русские писатели об Англии. 1646-1945. Подгот. О.А. Казнина, А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 3-24.

.Канонистова З.С. Особенности формирования образа "чужого" народа (на примере восприятия англичан в русском обществе во второй половине XIX-начале XX вв.). С. 121-132. [Электронный ресурс]. // Сайт "Рефераты для школы". Режим доступа: #"justify">.Керженцев П.М. Лондон. 2-е изд. М.- Пг., 1923.

.Китаев В.А. От фронды к охранительству. М., 1972. 288 с.

.Ковалевский М.М. Начало русско-английского сближения // Вестник Европы, 1912, № 3. С. 241-264.

.Козлов С.А. Русские люди об англичанах в XIX - начале XX века. М., Новый Хронограф, 2015. 240 с.

.Котов С.А. Английский политический строй на рубеже XIX-XX вв. в освещении русской либерально-буржуазной публицистики // Проблемы британской истории, М., 1980. С. 217-228.

.Лабутина Т.Л. Зарождение англомании и англофильства в России // Вопросы истории, № 2, М., 2008. С. 34-43.

.Летуновский Е.А. Русские путешественники об английской культуре (конец XVIII - первая половина XIX в.) // Вопросы отечественной и зарубежной истории, политологии, социологии, теологии, образования: Мат-лы конф. "Чтения Ушинского". / Отв. ред.: М.В. Новиков. Ярославль, 2013. С. 17-21.

.Лобов Л.П. К характеристике М.Н.Каткова. Катков как литературный критик // Славянские известия, 1904, № 1. С. 6-15.

.Маколей Т.Б. Англия и Европа. Избранные эссе. (Pax Britannica). Пер. с англ. Д.В. Соловьева. СПб: Алетейя, 2001. 502 с.

.Оруэлл Джордж. Англия, твоя Англия. [Электронный ресурс]. // Сайт "Джордж Оруэлл". Режим доступа: #"justify">.Он же. Англичане. [Электронный ресурс]. // Сайт "Джордж Оруэлл". Режим доступа: #"justify">.Осипов В. Британия глазами русского. М., 1977. 208 с.

.Петухов Л.А. Англия и Россия: проблема национального самоопределения по материалам русской публицистики // Отечественная история, № 5, М., Наука, 2008. С. 139-147.

.Потёмкина Е.В. Истоки русской англомании в середине XVIII в. // Мавродинские чтения, СПб., 1994, С. 150-153.

.Предтеченский А.В. Англомания // Анатолий Васильевич Предтеченский. Из творческого наследия / Сост. Т.Н. Жуковская, Л.М. Предтеченская. СПб., 1999. С. 40-101.

.Соловьев Е.А. М.Н. Катков и "Русский Вестник" // Очерки из истории русской литературы, Изд. 4-е, СПб., 1923. С. 331-339.

.Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. (М.Н. Катков и его издания). М., 1978. 280 с.

.Торопова С.Ю. Британский политический опыт в оценке русских либералов // Россия и мир. Глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 3, ИРИ РАН, М., 2006. С. 188-206.

.Туманов А.Г. Викторианская Англия глазами русских современников (источниковедческий обзор проблемы) // Запад-Восток. Научно- практический ежегодник, № 2, Йошкар-Ола, 2009. С. 70-77.

.Удалова Т.В. Английский пример развития гражданского общества в восприятии русских публицистов (накануне либеральных преобразований Александра II). [Электронный ресурс]. // Сайт "Pravmisl.ru. Учебные материалы". Режим доступа: #"justify">.Филиппова Т.А. Великобритания и Россия во второй половине XIX века: диалог политических культур (вопросы методологии) // Британия и Россия. РАН. Институт всеобщей истории. М., 1997. С. 226-233.

.Чехов А.П. К характеристике народов (Из записок одного наивного члена Русского географического общества) // Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30 т. АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького, М., Наука, 1974-1982. [Электронный ресурс]. // Сайт "Антон Павлович Чехов". Режим доступа: #"justify">.Шестаков В.П. Английский национальный характер и его восприятие // Россия и Запад: диалог или столкновение культур, М., 2000. С. 85-117.

.Шипилов С.Н. Мировоззрение и представления М.Н. Каткова о политико- культурном опыте Англии. [Электронный ресурс]. // Электронный журнал "Знание. Понимание. Умение". 2008. № 6 - История.

.Диссертационные исследования Борискин В.В. Викторианская Англия в оценках российских либералов и демократов 50-60-х годов XIX века. Автореф. дис.. канд. ист. наук. Орел, 2006. [Электронный ресурс]. // Сайт "dslib.net. Библиотека диссертаций". Режим доступа: #"justify">.Гаврикова А.С. Эволюция партийно-политической системы Великобритании и российская оценка английского опыта в контексте трансформации царского самодержавия (XIX - начала XX вв.). Автореф. дис.. канд. ист. наук. Тамбов, 2016. 26 с.

.Густова Л.В. Организационные и правовые основы функционирования полиции России, Великобритании и США: сравнительно-правовое исследование. Дисс.. канд. юр. наук. Саратов, 2015. 221 с.

.Казакова О.М. Национальный менталитет в языковой картине мира: на примере сопоставления русскоязычной и англоязычной картин мира. Автореф. дис.. канд. филос. наук. Барнаул, 2007. 18 с.

.Канонистова З.С. Межкультурный диалог в историческом контексте: восприятие образа Англии и англичан в русском обществе во второй половине XIX - начале XX вв. Автореф. дис.. канд. ист. наук. Саратов, 2006. 23 с.

.Коршунова Е.С. Английский национальный характер как культурный конструкт (на материале английской художественной литературы). Автореф. дис.. канд. филос. наук. Омск, 2012.

.Литвинов С.В. Англомания в России как социокультурное явление (последняя треть XVIII - середина XIX вв.). Автореф. дис.... канд. культуролог. наук. М., 1998. 23 с.

78.Петухов Л.А. Образ Великобритании в российском общественном мнении в период англо-бурской войны (1899-1902 гг.). Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 2008. 31 с.