Российско-турецкие противоречия в международных отношениях в конце ХХ века
Реферат: Российско-турецкие противоречия в
международных отношениях в конце ХХ века
внешнеполитическое противоречие турция
россия
Одной из наиболее важных задач, решаемых
отечественными историками-международниками и политологами, является научно
обоснованный и всесторонне аргументированный прогноз развития международных
отношений на долгосрочную и краткосрочную перспективу, определение будущей
конфигурации мировых силовых взаимодействий глобального и
локального уровня применительно прежде всего к проблеме обеспечения
безопасности и наиболее благоприятных условий развития России.
В силу целого ряда факторов объективного и субъективного
свойств именно Россия в большей степени, чем любое другое государство в мире,
стало пусковым механизмом начала глубоких и уже необратимых изменений во всей
системе международных отношений. События в России вызвали к жизни и новые
явления (перекройка, казалось бы, давно устоявшихся границ, обретение
государственности народами, ранее ею никогда не обладавшими), и способствовали
реанимации забытых геополитических и этнополитических проектов. Стал очевидным
и практически осязаемым очередной передел мира, прежде всего зон и сфер
экономического и военно-стратегического влияния, и в меньшей степени (пока что,
в основном, в форме притязаний на вербальном уровне) – территориальный передел.
Приобретающие все большую определенность линии и
границы этих переделов вряд ли послужат в будущем границами мира и дружбы.
Скорее всего, и об этом свидетельствует исторический опыт (в том числе
недавнего прошлого) практически всех стран мира, – это линии будущих конфликтов
различной интенсивности.
Геополитический откат России после 1991 года
притормозил свое движение на рубежах, близких к границам Российской империи
времен Петра I. В тот период на юге, юго-западе и западе эти границы были
линией соприкосновения России с Османской империей или с ее временными
союзниками. И именно в южном и юго-западном направлениях, решая важнейшую для
себя геополитическую задачу выхода к теплым морям, расширялась Российская
империя. Поэтому, как известно, в XVIII и XIX веках Российская империя больше
всего и воевала, и мирилась с Османской империей.
В настоящей работе не предполагается проводить
сравнительный анализ международного положения России начала XVIII и конца XX
веков, но сходство геополитических ситуаций, на что сейчас часто обращают
внимание, очевидно.
Прежде чем вернуться к проблеме, заявленной в
заголовке статьи, хотелось бы вкратце рассмотреть одно из наиболее популярных
теоретических представлений о причинах и характере будущих мировых противоречий
и столкновений. В многочисленных публикациях предпринимаются попытки
смоделировать ситуацию в мире после того, как произойдет окончательное
закрепление (в экономическом, политическом, международно-правовом и прочих
смыслах) уже упоминавшихся радикальных изменений. В их анализе решается и
вопрос об источниках, направлениях и границах объективно неизбежных напряжений,
конфронтации и конфликтов.
В 1993 году в американском журнале «ForeignAffairs»
была опубликована статья С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций?». Эта статья
вызвала большой интерес в научном мире, ее идеи завоевали много сторонников и
породили не меньшее число противников. Ключевым положением теории Хантингтона
является то, что основополагающая причина конфликтов в новом мире не
связывается с идеологией и экономикой. Важнейшая причина конфликтов будет
определяться культурным, цивилизационным фактором. Хотя национальные
государства останутся главными действующими лицами на земном шаре, основные
конфликты в мировой политике будут развертываться между нациями и группами
наций, принадлежащими к различным культурам. В мировой политике будет
преобладать столкновение цивилизаций, культур, а границы разлома между
цивилизациями будут определять фронтовые линии будущего.
Эта теория, нацеленная прежде всего на решение
проблемы цивилизационного, культурного взаимодействия западной, христианской
цивилизации с исламским и конфуцианским мирами, вряд ли может дать необходимый
научный инструментарий для описания состояния и развития глобальной
полицивилизационной картины. Хантингтон пишет о 1300 конфликтах между западной
и исламской культурами и делает вывод о том, что после окончания
идеологического раскола Европы (в конце 80-х – начале 90-х годов) вновь
проявилось ее культурное разделение: между западным христианством, с одной
стороны, и ортодоксальным христианством и исламом, – с другой.
Критики теории Хантингтона заявляли, что автор
абсолютизирует культурные (цивилизационные) противоречия как источники и
причину будущих противоречий и конфликтов. Хантингтона упрекают в том, что он
поставил цель найти новые, легкоклассифицируемые детерминанты современного
хаотичного международного поведения. Хотя нельзя игнорировать наличие
культурных аспектов в противоречиях между государствами, следует признать, что
расширенное толкование теории Хантингтона означало бы прикрытие цивилизационной
терминологией сложного и динамичного комплекса устремлений государств к
наращиванию своих сил влияния, к расширению рынков сбыта и обладанию природными
ресурсами.
Концепция Хантингтона, представляющая собой взгляд с
Запада на проблему базовых противоречий в мире, парадоксальным образом может
быть воспринята отдельными государствами, относимыми к незападной,
нехристианской цивилизации, в качестве идеологической основы их международной
активности. К таким государствам при всей интегрированности в западные
структуры по целому ряду параметров относится Турция.
Здесь уместно напомнить высказывание
премьер-министра Турции Б. Эджевита, сделанное им летом 1999 года после того,
как в очередной раз было отложено решение вопроса о членстве Турции в
Европейском союзе. Эджевит заявил тогда, что Турция чужда Европе потому, что
она исламская страна и что турки подвергаются расовой дискриминации. Тут же был
сделан вывод, что Турции следует искать альтернативу Европе.
Цель автора – попытаться выявить некоторые источники
противоречий, в том числе культурного плана, между Россией и Турцией и сделать
прогноз их будущего состояния. Для этого предполагается провести анализ событий
на линии соприкосновений коренных интересов России и Турции в период,
хронологически совпадающий со временем появления статьи Хантингтона, т.е. в
начале 90-х годов. Есть все основания утверждать, что Турция в последнее
десятилетие активно и успешно использует факторы цивилизационного характера для
решения своих военно-политических и внешнеэкономических задач.
Известные события
начала 90-х годов (роспуск Организации Варшавского договора, распад СССР и
Югославии) имели для Турции огромный двойной позитивный эффект. Во-первых,
исчез мощный потенциальный противник в лице ОВД и СССР, без оглядки на которых
Турция не могла осуществлять свою внешнюю политику даже при наличии такого
гаранта, как США. Во-вторых, в результате этих событий на мировой арене
появилось более десятка новых государств, имеющих в качестве титульного
населения или в крупных общинах этнических тюрок, в большинстве своем
исповедующих ислам.
Появилась исторически уникальная возможность для
Турции, в одночасье ставшей самым мощным тюркским, мусульманским государством в
мире, использовать в своих интересах целый набор факторов цивилизационного
плана. В их числе – этническая и языковая близость, исторические и культурные
связи (для некоторых государств, некогда входивших полностью или частично в
состав Османской империи, – общая история), религиозная общность и т.д.
Благоприятные условия для реализации упомянутого набора
создавались тем (и это стало, по существу, еще одним фактором), что новым
государствам предстояло решать сложную, комплексную задачу выбора модели
развития как во внутри-, так и во внешнеполитическом плане. Не имевшие в
большинстве своем опыта государственности, не обладавшие на тот период
закрепленными в международно-правовом порядке границами, с неопределенной
политической ориентацией, с экономикой, страдающей в результате быстрого
отсечения от России фантомными болями, эти квазигосударства не могли
самоопределяться без опоры на сильных партнеров и союзников.
Так называемые «мусульманские республики» сделали
свой выбор довольно быстро – светско-исламская модель Турции, выгодно
сочетающая западную модернизацию с традиционной идеологией, основанной на
исламе умеренного толка, явилась для них наиболее привлекательной.
1992 год стал годом «триумфального шествия» турецкой
дипломатии по территориям бывших республик Советского Союза и Югославии. В
феврале министр иностранных дел Турции совершает поездку по 5 мусульманским
республикам Закавказья и Средней Азии, что стало началом установления с ними
официальных многосторонних связей. Одновременно Турция заявила о признании
Македонии, Боснии и Герцеговины, Словении и Хорватии. В этом же месяце
подписывается турецко-украинское соглашение о сотрудничестве в экономической
области, создавшее необходимую правовую базу для расширения турецкой активности
на Украине, прежде всего в Крыму. В этом же году заключен Договор об основах
отношений между Российской Федерацией и Турецкой Республикой.
В марте 1992 года Турция даже предпринимает попытку
непосредственного участия в урегулировании проблемы Карабаха, для чего в Москву
для встречи с президентом Армении Тер-Петросяном направлялся специальный
представитель правительства Турции.
Решая вполне конкретные задачи установления и
развития связей с новыми государствами, турецкое руководство стремилось с
максимальной для себя пользой интерпретировать свои внешнеполитические успехи в
плане повышения международного статуса Турции в целом. Например, уже в начале
1992 года во время визита в Вашингтон премьер-министр Турции С.Демирель на
встрече с президентом США Дж.Бушем заявил об изменении Турцией своего
регионального статуса из-за растущих возможностей определять политическое
будущее мусульманских республик СНГ. Турки, по мнению С.Демиреля, были способны
решить двуединую задачу: обеспечить необходимый уровень контактов Запада с
данными странами и убедить руководителей мусульманских стран СНГ в том, что
Турция способна защищать их интересы на Западе.
Немного позднее президент Турции Т.Озал, находясь в
Ираке, уже с уверенностью заявил, что «у независимых республик Средней Азии нет
проблемы выбора модели развития, поскольку они сделали выбор в пользу турецкой
модели». Это заявление, вызвавшее раздражение в Тегеране, было, по мнению
западных аналитиков, справедливо, по меньшей мере, применительно к первому
поколению лидеров постсоветских государств. Подчеркивалось, что «все они –
бывшие коммунисты и атеисты, за одну ночь превратившиеся в националистов». Те
же аналитики отмечали, что в условиях неожиданно свалившейся на них
независимости эти руководители рассматривали Турцию в том числе и как «препятствие
распространению исламского фундаментализма, который страшит лидеров Средней
Азии не меньше, чем Запад».
Реакция России на крупнейшие в новейшей истории
геополитические изменения была явно неадекватной той скорости, с которой она
утрачивала свои позиции в Средней Азии, в Закавказье, на Балканах и в
черноморском регионе. Погруженность в острые внутриполитические проблемы, едва
не вызвавшие в октябре 1993 года гражданскую войну в России, соглашательская
позиция, а порой и явный непрофессионализм российской дипломатии в реагировании
на инициативы Запада – все это на какое-то время оставило вне поля зрения
российского руководства качественно меняющуюся расстановку сил в жизненно
важных для России регионах.
Ситуация на Балканах складывалась несколько иначе. Вскоре
после того, как 6 февраля 1992 года Турция заявила о признании Македонии,
Боснии и Герцеговины, Словении и Хорватии, состоялась встреча министров
иностранных дел Болгарии и Греции. Греческий министр выразил серьезное
беспокойство в связи с превращением Турции в крупнейшую державу на Балканах и
возможностью использования турками Македонии, как трамплина для вторжения в
Грецию.
Аналогичную роль могла сыграть и Албания, с которой
Турция во время визита президента Т.Озала в 1992 году готовилась подписать
двустороннее соглашение. Этому способствовало стремление косовских
албанцев-мусульман выйти из состава Сербии и присоединиться к Албании. Но даже
признание Албанией «де-факто» «Республики Косово» давало возможность Турции в
будущем в необходимых случаях разыгрывать «албанскую карту» при решении своих
задач на Балканах.
Ожидалось также, что признание Турцией Македонии
сблизит Грецию и Болгарию перед лицом потенциальной турецкой угрозы, тем более,
что незадолго до этого, в 1991 году Греция и Болгария подписали Договор о
дружбе, создававший основу и для оборонного сотрудничества. Возможно, это бы и
произошло, будь признание актом одной лишь Турции. Но она оказалась одним из
многих государств-членов НАТО и ЕС, а также не входящих в эти организации
стран, которые поспешили признать упомянутые государства. Болгария, нацеленная
на вступление в НАТО и ЕС, тоже сделала это, после чего турецкая угроза уже не
представлялась столь явной, и оборонное сотрудничество между Болгарией и
Грецией не заладилось.
Вышеприведенный пример отражает действие еще одного
эффективного фактора, с успехом используемого Турцией в своей международной
деятельности. Речь идет о том, что все постсоциалистические государства
Центральной и Восточной Европы и существенная часть постсоветских (Азербайджан,
Грузия, Украина, страны Балтии) с разной степенью интенсивности ориентируются
на сближение с НАТО и ЕС.
Настойчивые попытки в тот период Болгарии, Венгрии и
Румынии присоединиться к НАТО сделали заранее неэффективными любые шаги
коллективного противодействия турецкой экспансии на Балканском полуострове. И
наоборот, Турция, как активный и влиятельный член НАТО, становилась их
потенциальным партнером и союзником.
Благоприятно складывающиеся для нее обстоятельства
Турция подкрепляла организационными мерами. Начиная с 1993 года в Турции
проводятся встречи турецких руководителей с главами тюркских государств СНГ,
регулярно осуществляются взаимные визиты высокого и высшего уровня для
консультаций и совместных внешнеполитических акций. Например, президент Турции
С.Демирель, неоднократно побывавший в 1999 г. с визитами в Закавказье, был
назван там «отцом Кавказа». ПриМИД Турции создано и энергично действует в
тюркоязычных республиках СНГ «Агентство тюркского сотрудничества и развития»
(ТИКА).
Столь активная и масштабная внешняя политика Турции
настоятельно требовала соответствующего идеологического обеспечения. Эта сфера
деятельности основывалась на использовании уже упоминавшихся выше
цивилизационных, культурных факторов. Религия, история, этническая и языковая
близость – все это и многое другое было приведено в действие для обеспечения
успехов Турции на международной арене.
При прямой и опосредованной поддержке со стороны
государственного руководства и соответствующих ведомств в Турции резко
активизировались общественные организации, землячества, общины, фонды и т.п.,
имеющие целью установление и развитие контактов и реализацию совместных
программ и проектов с общественностью мусульманских республик СНГ и республик в
составе России. Высшей организационной формой этой деятельности стали регулярно
с 1993 года проводимые в Стамбуле, Анкаре и других городах Турции курултаи
тюркских народов.
Проводимые с участием представителей мусульманских
странСНГ и некоторых республик в составе Российской Федерации эти мероприятия
превратились в своеобразные идеологические семинары, где основное внимание
уделялось проблемам объединения тюркских народов в некое надгосударство при
бесспорном доминировании Турции. В основу объединения, помимо вполне
естественных объединяющих факторов, была положена культивируемая крайняя
ксенофобия и порой неприкрытая враждебность к России некоторых участников
«семинаров». Рассматривались различные формы и методы антироссийской,
сепаратистской деятельности в отдельных субъектах Российской Федерации.
Иностранные участники этих съездов становились объектами наиболее интенсивной
обработки подобного рода.
Примечательной особенностью проведения курултаев
тюркских народов стало посещение их высшими руководителями Турции.
Стимулирующую роль в появлении и активизации данных
организаций сыграли в тот период те высказывания высшего руководства Турции, в
которых представлялось блестящее будущее страны и возглавляемого ею тюркского
сообщества. Под влиянием дипломатических успехов в 1992 году президент Турции
Т.Озал провозгласил XXI век «веком Турции», а премьер-министр С.Демирель
говорил о «турецком мире от Адриатики до Великой китайской стены».
Как известно, развитие событий в последующие годы
показало, что далеко не все ожидания Турции и постсоветских государств
оправдались, и можно даже говорить об определенном взаимном разочаровании. Но
тогда, в начале 90-х годов внешнеполитические успехи Турции и вышеизложенная
позиция руководства страны дали мощный толчок националистическим настроениям в
турецком обществе в целом и соответствующей организационной деятельности
националистов-радикалов.
Деятельность упомянутых организаций в Турции
способствовала активизации ряда националистических организаций внутри России.
Еще в СССР в 1990 году была создана Ассамблея тюркских народов, а на ее III
съезде, состоявшемся в 1993 году в Чебоксарах, была принята программа, где, в
частности, говорилось, что тюркские республики должны создать мощное
содружество тюркских государств. Отмечалось при этом, что «народы тюркского
мира находятся на разных ступенях национально-государственного самоопределения.
Одни имеют международнопризнанные государства, другие, обладая той или иной
формой государственности, продолжают борьбу за независимость и
международно-правовое признание». Под вторыми понимались прежде всего
тюркоязычные республики в составе России.
В работе III
съезда участвовала делегация Турции и представитель Турецкой республики
Северного Кипра.
В 1992 и 1993 годах лидеры тюркских общественных
организаций СНГ и России приняли участие в работе 2-й и 3-й Всемирных тюркских
конференций в США. Спонсорами этих мероприятий стали как американские, так и
турецкие неправительственные фонды и организации. На одной из этих конференций
представители Татарстана направили обращение к конгрессу и президенту США с
просьбой помочь в обеспечении признания Татарстана в качестве суверенного
государства. Перечень подобного рода примеров можно было бы продолжить.
Справедливо рассматривая такие мероприятия как
провоцирующие сепаратистские настроения в России и дестабилизирующие ситуацию в
стране, МИД России неоднократно выражал в связи с этим свою озабоченность. В
октябре 1994 года перед открытием в Стамбуле второй встречи глав тюркских
государств СНГ и Турции и перед началом приуроченного к этой встрече очередного
курултая тюркских народов представитель МИД России заявил, что объединение
тюркского мира или создание закрытой группировки под эгидой Анкары нежелательно
для России.
В заявлении говорилось также о том, что Россия не
против того, чтобы тюркоязычные страны с учетом их этнической, языковой и
культурной близости развивали между собой взаимовыгодное сотрудничество, вели
нормальный цивилизованный диалог на основе общепринятых норм международного
права.
При этом отмечалось, что турецкое руководство
постоянно заявляло об отсутствии у него пантюркистских претензий и замыслов
объединить под своей эгидой тюркский мир, создать какую-то замкнутую
группировку, однако, если дело пойдет в соответствии с упомянутыми тенденциями,
то это было бы безусловно нежелательным и для России, и для других стран мира.
К середине 90-х годов эйфория в молодых тюркских
республиках Закавказья и Средней Азии, вызванная обещаниями экономической
помощи и всесторонней поддержки со стороны «старшего брата» Турции, заметно
улеглась. Прежде всего, как оказалось, открывшиеся возможности для
экономического сотрудничества, инвестирования в местную промышленность,
финансирования крупных совместных проектов и т.п. – существенно выше потенциала
самой Турции.
С турецкой стороны возобладал принцип
дифференцированного подхода к отношениям с отдельными странами, прагматизм в
оценке целей и перспектив сотрудничества с ними в различных областях. К
примеру, нефтегазовые проекты – с Азербайджаном, Туркменией и Казахстаном,
совместная деятельность в области культуры и образования, строительные проекты,
коммерция – с другими.
Особняком стоят военно-политические отношения. Наиболее
продвинутыми они являются у Турции с Азербайджаном. Следует подчеркнуть, что
большая часть инициатив по их развитию исходит от Азербайджана, рассчитывающего
с помощью Турции, а следовательно, США и НАТО разрешить в свою пользу
затянувшийся карабахский вопрос. Только в 1998 -2000 годах Азербайджан, имеющий
соглашение с Турцией о сотрудничестве в военной области, сделал ряд серьезных
предложений: о размещении в Азербайджане турецких воинских контингентов, о
передислокации из Инджирлика в Турции на Апшеронский полуостров базы ВВС НАТО,
о создании военного «Пакта стабильности и безопасности» с участием
Азербайджана, Грузии и Турции. Кстати, в начале февраля 2000 года турецкая
газета «Миллиет» прямо писала о том, что этот пакт направлен против
«агрессивной и все более пугающей политики России на Кавказе».
В наиболее концентрированной форме характер
отношений Турции с целым рядом республик СНГ выразил министр Турции по связям с
тюркоязычными республиками СНГ А.Чей. Он заявил, что «Турецкая республика –
преемница великой Османской империи» и должна создать союзное объединение с
Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменистаном даже ценой
резкой конфронтации с Россией. Но эти тюркоязычные республики, судя по всему,
должны стать вместе с Турцией лишь ядром Османской империи образца XXI века,
поскольку Чей выразил надежду на присоединение Украины и Ирана на том
основании, что их территории некогда входили в состав Османской империи.
Высказывания министра вызвали резкую реакцию МИД
России. В официальном заявлении отмечалось, что Чей допустил ряд некорректных
выражений в адрес России, а его заявление «никак нельзя назвать дружественным и
соответствующим нынешнему уровню российско-турецких отношений». Подчеркивалось,
что «идеи создания замкнутого сообщества на этнической основе не способствуют
укреплению сотрудничества и взаимопонимания в центральной Азии и Закавказье».
Традиционно выражаемая надежда на то, что «подобный
образ мышления не отражает позицию турецкого руководства» не оправдалась,
поскольку вместо опровержения 29 января тот же Чей развернул и конкретизировал
сделанное ранее заявление. Он представил план возрождения Османской империи.
Тюркоязычным республикам СНГ предлагалось изменить свое экономическое
законодательство из-за его близости российским стандартам, затем создать
арбитражную комиссию, осуществить разработку общей инвестиционной программы и
т.д. – речь шла о создании экономической основы империи.
Трудно предполагать, тем более если принять во
внимание приведенные ранее данные о событиях начала 90-х, что эти высказывания
являются всего лишь «прожектами» частного лица. И не так уж важно, озвучил ли
министр уже существующие планы официальных властей, или его заявления не что
иное, как излишне прямолинейный зондаж общественного мнения в процессе
выработки подобных планов. Налицо реанимация «идефикс» младотурок –
паносманизма, идеологии реализации в новых исторических условиях старого
геополитического проекта – Османской империи.
Идея возрождения Османской империи (даже в ее
модернизированном варианте) едва ли когда-нибудь воплотится в жизнь. Вполне
реальными, однако, представляются идеи создания коалиций государств – узлов
будущей структуры мирохозяйственных и глобальных политических взаимосвязей.
Образование коалиций, их взаимодействие и трансформация, гармонизация отношений
– все это долгий, противоречивый, конфликтный процесс.
Вряд ли сейчас, в период серьезных тектонических
подвижек в мире можно с большой долей уверенности определить направление и
глубину разломов. Также не следует ожидать появления в ближайшее время
универсальной теории глобальных противоречий и столкновений. Скорее всего,
возможны лишь общие подходы к проблеме и способы решения частных задач.
Примером этого и может послужить теория Самюэля Хантингтона.
Частной задачей является проблема российско-турецких
противоречий. Вне рамок настоящей работы осталось непроанализированным
множество фактов и явлений. Тем не менее, изложенного, как представляется,
достаточно для выводов общего и частного плана.
Во-первых, в обозримой перспективе противоречия,
имманентные самому существованию мирового сообщества, сохранятся и будут
обостряться в силу радикального характера изменений в глобальной расстановке
сил. Формирование новых центров тяготения будет динамичным с постоянно меняющимися
векторами напряженности.
Во-вторых, существо противоречий останется сложным и
многоплановым, включающим в себя наряду с цивилизационными политические,
экономические, экологические и другие аспекты.
Линия российско-турецких противоречий на
среднесрочную перспективу будет проходить примерно там, где проходит сейчас –
близко к окраинам давно не существующей Османской империи. Все более заметным
будет военное присутствие Турции на Балканах, более тесной – привязка к Турции
базовых отраслей (энергетика, металлургия) национальной экономики Болгарии.
Вырастут темпы турецкой экспансии на Украину, прежде всего в Крым. При
поддержке США Турция укрепит и расширит благодаря Грузии свои
военно-стратегические позиции в Закавказье и каспийском регионе. (Так в
российских СМИ в марте с.г. прошло сообщение о планируемых на 2001 год
американо-турецко-грузинских воинских учениях в Аджарии).
Серьезным источником противоречий способна стать
любая попытка даже в первом приближении реализовать идею единого Тюркского
государства. К резкой конфронтации и даже конфликту может привести
последовательное усложнение Турцией режима судоходства в Черноморских проливах.
При дальнейшем ослаблении России и ее Черноморского флота Россия может лишиться
выхода в Средиземное море. Перечень источников противоречий, конечно же, этим
не исчерпывается.
В то же время в недалеком будущем следует ожидать
развития и некоторых позитивных тенденций в двусторонних отношениях. Это
расширение торгово-экономического сотрудничества (Россия – приоритет для Турции
в этой сфере), реализация новых масштабных проектов типа «Голубого потока»,
общее понимание необходимости борьбы с международным терроризмом (подписание в
Москве в ноябре 1999 года Российско-турецкой Декларации о борьбе с
терроризмом), культурное сотрудничество и т.д.
Хотя кажется, что позитива меньше, но сама сложная и
драматичная история отношений России и Турции дает основание для оптимизма,
поскольку свидетельствует, что естественные для реального мира даже самые
серьезные противоречия разрешимы при наличии обоюдной доброй воли.
Список литературы
1.
Азия и Африка
сегодня. №6 М., 2007
2.
Азия и Африка
сегодня. №3 М., 2009
Размещено на