Особенности изображения пейзажа в "Тихом Доне" М. Шолохова
Особенности изображения пейзажа в «Тихом Доне» М.
Шолохова
Белов
Андрей (Череповец)
Пейзажные зарисовки занимают значительное
место в структуре «ТД», причем они служат не только для создания фона, на
котором развивается сюжетное действие, и не только для передачи местного
колорита, но также для раскрытия образов персонажей и общего идейного содержания
романа.
Описания природы
являются настолько характерной частью «ТД», что они порою используются в
качестве одного из аргументов для подтверждения/опровержения пинадлежности
авторства романа Шолохову. Напр., Рой Медведев в статье «ЗАГАДОК СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЬШЕ (ОТВЕТ ПРОФЕССОРУ
ГЕРМАНУ ЕРМОЛАЕВУ)» пишет:
…конечно, в «Поднятой целине» можно встретить 4—5 раз те
несравненные описания донской природы и донского села, которые напоминают нам
аналогичные страницы «Тихого Дона». Однако сама малочисленность подобных
зарисовок невольно наводит на размышления. Можно предположить, как это и делает
Ермолаев, что растущие политические требования к литературе или вступление
Шолохова в ряды ВКП(б) помешали расцвету его
драматического таланта, столь сильно проявившего себя в первых книгах «Тихого
Дона». Но каким идеологическим давлением можно объяснить нам столь явное
оскудение Шолохова-живописца, рисующего волнующие картины природы и быта
Донского края? В «Тихом Доне» мы встречаем такие картины почти в каждой главе,
а в «Поднятой целине» для этого нужно перелистать едва ли не сотню страниц.
В большинстве случаев пейзажные вставки
встречаются в началах главок, т. е. описание природы, как правило, предшествует
описанию действий человека. Достаточно часто изменение в природе предвосхищает
будущие изменения в жизни людей. Так, например, мы видим предзнаменование
Первой мировой войны в следующем фрагменте: "Ночами густели над Доном
тучи, лопались сухо и раскатисто громовые удары, но не падал на землю, пышущую
горячечным жаром, дождь, вхолостую палила молния, ломая небо на остроугольные
голубые краюхи. По ночам над колокольней ревел сыч. Зыбкие и страшные висели
над хутором крики, а сыч с колокольни перелетал на кладбище, ископыченное
телятами, стонал над бурыми, затравевшими могилами. - Худому быть,- пророчили
старики, заслышав с кладбища сычиные выголоски. - Война пристигнет".
Имея в виду подобные фрагменты романа, Л.П.
Егорова и П.К. Чекалов пишут, что «историческое, социальное сопрягается у
Шолохова с природным - "степным космосом". Эпическое время и
эпическое пространство в первой книге "Тихого Дона" шолоховеды вслед
за Бахтиным определяют как "идиллический хронотоп", когда жизнь
казачества подана в ее естественных, близких природе проявлениях, а бытовой
уклад жизни неразрывно связан с природным циклом».
Перекличка между событиями мира природы и
событиями мира людей нередко выражается в романе в форме прямого параллелизма
или сравнения: «Пахло обтаявшим черноземом, кровью близких боев пахло», «как
выжженная черными палами степь, черна стала жизнь Григория».
Еще один пример взаимовлияния – то, как
военные события сказываются на мире природы (5 ч.): «Желто-бурая худая коза
выскочила из поросшего татарником и тернами буерака, несколько секунд
смотрела с пригорка на порубщиков, напряженно перебирала тоненькими,
точеными ногами <…> - Что это за штука? - роняя топор, спросил Матвей
Кашулин. С ничем не объяснимым восторгом Христоня рявкнул на
весь завороженно-молчаливый лес: - Коза, стал быть! Дикая коза, растуды ее
милость! Мы их повидали в Карпатах! - Значит, война ее, горемыку, загнала
в наши степя? Христоне ничего не оставалось, кроме как согласиться». И, в
целом, война в «ТД» нарушает ту гармонию, которая, по мысли Шлохова, должна
существовать между человеком и природой.
Шолохов неоднократно противопоставляет мир
войны и смерти естественному миру природы (конец 2 кн., после описания
похорон): «И еще - в мае бились возле часовни стрепета, выбили в голубом
полынке точок, примяли возле зеленый разлив зреющего пырея: бились за самку,
за право на жизнь, на любовь, на размножение. А спустя немного тут же возле
часовни, под кочкой, под лохматым покровом старюки-полыни, положила самка
стрепета девять дымчато-синих крапленых яиц и села на них, грея их теплом
своего тела, защищая глянцево оперенным крылом».
После похорон деда Сашки – фрагмент, в
котором показано «кипение жизни» + образ неба (перекличка с «В. и М.»):
«Удрученный воспоминаниями, Григорий прилег на траву неподалеку от этого
маленького дорогого сердцу кладбища и долго глядел на величаво
распростертое над ним голубое небо. Где-то там, в вышних беспредельных
просторах, гуляли ветры, плыли осиянные солнцем холодные облака, а на
земле, только что принявшей веселого лошадника и пьяницу деда Сашку, все так
же яростно кипела жизнь: в степи, зеленым разливом подступившей к самому
саду, в зарослях дикой конопли возле прясел старого гумна неумолчно звучала
гремучая дробь перепелиного боя, свистели суслики, жужжали шмели, шелестела
обласканная ветром трава, пели в струистом мареве жаворонки, и, утверждая в
природе человеческое величие, где-то далеко-далеко по суходолу настойчиво,
злобно и глухо стучал пулемет».
Пейзаж в «ТД» нередко служит для
характеристики внутреннего состояния героев. Так, подавленное состояние Аксиньи
сравнивается с примятым полем: «Всходит остролистая зеленая пшеница, растет;
через полтора месяца грач хоронится в ней с головой, и не видно; сосет из
земли соки, выколосится; потом зацветет, золотая пыль кроет колос; набухнет
зерно пахучим и сладким молоком. Выйдет хозяин в степь - глядит, не
нарадуется. Откуда ни возьмись, забрел в хлеба табун скота: ископытили, в
пахоть затолочили грузные колосья. Там, где валялись, - круговины примятого
хлеба... дико и горько глядеть. Так и с Аксиньей: на вызревшее в золотом
цветенье чувство наступил Гришка тяжелым сыромятным чириком. Испепелил,
испоганил - и все. Пусто и одичало, как на забытом затравевшем лебедою и
бурьяном гумне, стало на душе у Аксиньи после того, как пришла с мелеховского
огорода, из подсолнухов».
Описание «снежной громадины, влекомой вниз
из-за единственного толчка, сокрушающего все на своем пути» параллельно
описанию много лет непроявлявшегося чувства в Аксиньи, которое вдруг
прорывается при единственной встрече с Григорием: «Сахарно искрящаяся на
солнце, голубая в сумерки, бледно-сиреневая по утрам и розовая на восходе
солнца повиснет над обрывом снежная громадина. Будет она, грозная
безмолвием, висеть до поры, пока не подточит ее из-под исподу
оттепель или, обремененную собственной тяжестью, не толкнет порыв
бокового ветра. И тогда, влекомая вниз, с глухим и мягким гулом низринется
она, сокрушая на своем пути мелкорослые кусты терновника, ломая застенчиво
жмущиеся по склону деревца боярышника, стремительно влача за собой
кипящий, вздымающийся к небу серебряный подол снежной пыли... Многолетнему
чувству Аксиньи, копившемуся подобно снежному наносу, нужен был самый
малый толчок».
Поклятию Натальи
вторит гроза: «Черная клубящаяся туча ползла с востока. Глухо
грохотал гром. Пронизывая круглые облачные вершины, извиваясь,
скользила по небу жгуче-белая молния. <…> Ветер трепал
раскосмаченные волосы Натальи, сушил ее мокрое лицо, обвивал вокруг ног
широкий подол серой будничной юбки. Несколько секунд Ильинична с суеверным
ужасом смотрела на сноху. На фоне вставшей вполнеба черной грозовой тучи
она казалась ей незнакомой и страшной».
Трагедия Мелехова передается во многом через
описание «черного небо и ослепительно сияющего черного диска солнца»: «В дымной
мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на
непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности
лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой
черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца» (кн. 4).
Особую значимость в романе имеют весенние
пейзажи: изменения в природе почти всегда в «ТД» сопровождаются изменениями в
судьбах героев. Описание преображающейся природы предшествует картине
Верхнедонского восстания, в разлив едва не утонул Григорий, в ледоход пытается
покончить с собой Наталья.
Одни из ключевых и наиболее часто
встречающихся природных образов в «ТД» - образы Дона и земли (степи), которые
появляются уже в эпиграфе, и уже в эпиграф мы видим их неоднозначность: с одной
стороны – тихий Дон, а с другой – он оказывается «мутнехонек», «наполнен
слезами», земля же – «засеянной казацкими головами». Т. е. уже здесь Шолохов
показывает противоественность войны.
Основное худ. средство, используемое автором
для создания пейзажа – метафора. Как отмечает исследователь А. А. Смирнов:
«Собственно говоря, практически любые описания в первой части «Тихого Дона» построены
на метафоре, в этом отношении текст приближается к лирическому, особенно
нагружены метафорами пейзажи, картины природных явлений». Ярким примером этого
могут служить описания дождя и грома в 1ч.: «За левадами палила небо сухая
молния, давил землю редкими раскатами гром. …и отягощенную внешней жарою
землю уже засевали первые зерна дождя. <…> Дождь спустился
ядреный и частый. Над самой крышей лопнул гром, осколки покатились
за Дон. <…> …слышно было, как ставни царапал дождь, - следом ахнул
гром».
В целом можно сказать, что мир природы в
«ТД» выступает как некий идеал, к единению с которым и должен стремится
человек.